- Что и требовалось доказать, - продолжал тихо злиться я. Легкий ветерок гнал на меня удушливый запах ее духов, в носу щекотало, я усиленно тер нос большим и указательным пальцем и мечтал о скором расставании.
- Вот именно, - скосив в мою сторону свои инопланетянские глаза под очками, согласилась Вельветова. Можно подумать, только сейчас меня заметила, а до этого разговаривала с фонтаном, приходящим в упадок. Некоторое время она оценивала меня, как будто прикидывала, достоин ли я получить тайные сведения или нет. Что-то в ее голове сложилось, и она продолжила доверительным тоном, - они слишком разные... Мне всего-то нужно было набраться терпения. Дистанцироваться от них и ждать. Рано или поздно все само собой бы разъяснилось, а я повела себя глупо с самого начала. И потом сбежала из города. И сразу пожалела об этом.
- Что поспособствовало вашему побегу из города? У вас произошла с Ольгой размолвка?
- Размолвка, - хмыкнула Ирина. - Я ничего не соображала тогда. Представляете, набросилась на Ольгу с кулаками прямо на улице, на глазах всего честного народа. Ольга быстро улизнула, но не преминула описать Тимуру в красках эту и без того некрасивую сцену. Они еще не были женаты. Думаю, Тимур в тот момент вообще не думал о бракосочетании. А моя глупая выходка подтолкнула его к необдуманному шагу. Наверное, он посчитал, что тем самым положит конец моим надеждам. И Ольга будет защищена.
- Вы любили Рощина? Или жили рядом с ним по привычке, вас связывала общая работа, общие интересы?
- Наверное, любила, но не думала об этом. Мы не признавались друг другу в любви... Когда теряешь, тогда осознаешь, что ты потерял. И разбираешься в своих чувствах. Слишком поздно приходит понимание, от этого становится горько. Потом начинаешь копаться в себе: что сделал не так, как надо было себя вести. Но прошлая жизнь, как и история в общем, не предполагает сослагательного наклонения.
- Можно войти в одну реку дважды?
- Можно, если что-то в себе изменить, если ты знаешь, что надо менять и, если другой человек, ради которого всё и происходит, тоже готов меняться. Сейчас я точно знаю, что всегда любила Тимура, пусть неправильной любовью, но любила.
- Кто знает, какая любовь правильная, какая нет, - философски рассудил я и четко выговорил, - вернемся к началу нашего разговора. Вы узнали, что Рощин несчастлив в браке. И решили найти подтверждение.
- Я не скрываю, что следила за ним, - с гонором заявила молодая женщина.
Если ею руководит месть, то она пойдет к следователю, выложит ему всю правду: когда, во сколько, где и зачем. И все дела. Но Ирина позвонила мне. Выходит, у нее есть сведения, которые помогут восстановить честное имя Рощина, что следователя Морозова совершенно не устраивает, у него есть подозреваемый и точка... Ну, давай, колись, милая, - мысленно призвал я Вельветову, не решаясь сказать нечто подобное вслух, чтобы не спугнуть.
Пока "инопланетное существо" собиралось с мыслями, я окунулся в свои размышления.
Кто-то очень хочет подставить Рощина. Именно этот злодей задушил старушку, причем ничего не взял из квартиры - а там было много чего ценного. Тем самым указал следствию на Тимура Рощина! Только Рощин мог не позариться на ценности, потому как именно ему отойдет всё имущество по завещанию. Грубо действует злодей, но доходчиво для тех, кто мыслит прямолинейно и не желает ломать голову. Теперь Тимур. Тимур не глуп, он бы обязательно умыкнул с места преступления какую-нибудь значимую вещицу, причем не одну, чтобы оградить себя от подозрений.
Оказалось, что Ирина Вельветова снова о чем-то вещает, а я задумался и, скорее всего, пропустил что-то важное.
Прислушался к ее монологу и к моему полному удовольствию понял, что ничего путного не пропустил. Ира вспоминала прошлое, когда они с Тимуром учились в университете, а потом в аспирантуре, как им было интересно друг с другом...
Начали с конца, перескочили в начало. Чего еще ждать?
Я так выразительно посмотрел на свою собеседницу, что она сникла под моим взглядом и прикрыла рот. Потом промямлила:
- Извините, отвлеклась.
- Что вы, что вы, вы очень интересно рассказываете, - похвалил я неожиданно для самого себя. Наверное, одолела жалость к этой некрасивой женщине.
- Вот что я хотела вам сказать: Тимур ходил к Качинской по расписанию. Я знала, что в тот день он тоже будет у нее...
- Тимур всегда приходил и уходил в одно и тоже время, навещал Ариадну Еремеевну в одни и те же дни недели? - встрял я со своим уточнением.
- Всегда в одни и те же дни, за редким исключением - когда надобность возникала. Приходил около семи, плюс-минус пять минут, а уходил по-разному. В тот день он вышел из подъезда в десять минут девятого, покрутил головой и пошел со двора. Я отправилась за ним на расстоянии. Порывалась его догнать, изобразить случайную встречу... Мне очень хотелось оказаться с ним рядом, проследить его реакцию. Но я... побоялась. Не хотела увидеть равнодушие в его глазах. Или того хуже - презрение.
- Вы дошли за Тимуром до его дома?
- Вечер был чудный. Тимур никуда не торопился. На улице было многолюдно, поэтому я не боялась, что Тимур меня заметит. Так мы добрались до его дома. Тридцать пять минут заняла прогулка от дома Качинской до дома Рощина.
- Вы следили за ним с секундомером? - спросил я, вспомнив свои пешие прогулки. В голосе не было никакой насмешки.
- У меня привычка такая - фиксировать время. Так поступают все преподаватели.
- Рощин вошел в подъезд, и вы тотчас ушли?
- Нет, я села на скамейку и принялась смотреть на его окна.
- Не знаете, Ольга была дома?
- Ее не было. Она вернулась ближе к десяти. Точнее - в девять сорок пять.
- Ирина, вы не покидали свой наблюдательный пункт?