Сегодняшний совет заставил адмирала вернуться к раздумьям, которым последнее время он уделял немало времени. Его занимала и тревожила мысль о том, как будут выглядеть абвер и он, Канарис, когда начнется русский поход и если, не дай Бог, он развернется совсем не так успешно, как рассчитывает фюрер. Гитлер беспощадно расправляется с теми, кого он выбирает в качестве виновников неудач. Во время большой войны ссориться с генералитетом Гитлер не решится. Он будет искать виновных в другом месте, и абвер может оказаться тем самым местом, тем более что будет весьма логичным обвинить в неудачах разведку, которая-де не обеспечила доблестную германскую армию исчерпывающей информацией и заставила ее драться вслепую…
Канарис поежился. Нет, нет, покорно ждать такой ситуации он не намерен. Прежде всего нужно продумать работу абвера с того момента, как начнется поход в Россию. Надо при любых обстоятельствах застраховать себя от неприятностей…
«Подсматривание за собой» затянулось. Адмирал «отсутствовал» более двух часов. И в результате родился приказ о создании на центральном направлении фронта специального разведывательного центра под названием «Сатурн».
Собрав узкий круг руководящих работников абвера, Канарис зачитал им приказ и объяснил, чем вызвано создание «Сатурна». Разумеется, он не говорил, что «Сатурн» для абвера и для него лично — нечто вроде громоотвода на случай грозы. Цель «Сатурна» он изложил так:
— Эта начинаемая фюрером кампания — самая важная, ибо она завершает выполнение гениального плана создания великой Германии — владычицы Европы и Азии… — начал Канарис свою речь без тени пафоса, не изменяя своему обычному стилю — обо всем говорить тихо и спокойно. — Победа на Восточном фронте должна быть решена молниеносным рывком армии от Бреста до Москвы. Но не забудем, что в России мы сталкиваемся с фактором колоссальных расстояний. Это требует от нас нового построения нашей работы. Именно для этого мы вслед за бронированным кулаком армии выставляем и наш кулак. Главная цель «Сатурна», естественно, — Москва. Мы нашпигуем большевистскую столицу разведывательной и диверсионной агентурой, поможем этим нашей доблестной армии, а в нужный час нанесем решающий удар в спину Кремлю… «Сатурн» — это не просто группа наших работников, приближенных к фронту. «Сатурн» — это весь наш абвер, только сконцентрированный на это время в наиболее выгодной для нас точке. В «Сатурне» в точности повторится вся наша структура. И если во главе «Сатурна» я ставлю лучших своих работников Зомбаха и Мюллера, это вовсе не означает, будто я хочу взвалить на них все дело по России. Отнюдь нет. Больше того, я им не завидую, — Канарис с улыбкой посмотрел на Зомбаха, потом на Мюллера, — да, друзья, не завидую, ибо в вас я буду видеть себя, а вы знаете, как безжалостно требователен я к себе и к своей работе. Ведь отныне и на ближайшее время слава нашего абвера будет создаваться там. Только там. — Канарис помолчал, как будто дожидаясь ответа, и продолжал: — Однако это совсем не значит, что весь «Сатурн» сможет скрыться за моей спиной. Мой выбор потому и пал на Зомбаха и Мюллера, что я знаю их как талантливых, умных, гибких и оперативных работников разведки и контрразведки. Их инициатива неистощима, мешки с новыми и смелыми их идеями все мы не раз тащили на своих спинах… — Канарис тихо рассмеялся и подмигнул Зомбаху. — Не обижайтесь, дорогой, я говорю это, любя вас и безгранично в вас веря. И прошу вас завтра же дать мне соображения о комплектовании аппарата «Сатурна». Не стесняйтесь, берите себе лучших…
Зомбах молча кивнул головой, лицо его не выражало ни радости, ни огорчения. Не зря про него говорили, что у него лицо из камня, а глаза из стекла.
Идею создания «Сатурна» горячо поддержали начальники всех отделов абвера. О! Они прекрасно разгадали тайный смысл создания «Сатурна» и были искренне благодарны своему шефу, они понимали, что действие громоотвода распространится и на них. Они называли создание «Сатурна» блестящим ходом в стиле стратегии и тактики самого фюрера.
Но не таков был Пауль Зомбах, уже давно славящийся своим холодным аналитическим умом. Он совсем не торопился восторженно говорить о порученном ему новом детище абвера. Зомбах был одним из наиболее доверенных людей Канариса, искренне преклонялся перед его умом и талантом, и поэтому, если и понимал, что за созданием «Сатурна» кроется хитрость, он рассуждал так. «Если Вильгельму это надо, я обязан это взять на себя…» Единственное, что его сейчас обижало, — это то, что Канарис не поговорил с ним об этом предварительно.