(30) Немалому [числу людей] известно, что оказавшиеся в рабстве служили также и на [пользу] общества. Во время Пунической войны, когда не могли набрать [войско], рабы, обещавшие, что они будут воевать вместо господ, были приняты в число граждан и названы добровольцами, так как они по собственному почину пожелали этого. (31) Еще когда римляне были побеждены при Каннах, они вооружили восемь тысяч купленных рабов; и хотя гораздо дешевле можно было выкупить пленных [граждан], государство предпочло довериться рабам в столь великом бедствии. Да и после урона, понесенного у Тразимена вследствие известного поражения, именно вольноотпущенники были приведены к присяге. (32) В Союзническую войну двенадцать когорт, набранных из вольноотпущенников, показали достойную упоминания доблесть. Мы знаем, что Гай Цезарь, когда он набирал воинов на место выбывших, взял рабов у [своих] друзей и удачно использовал их [ратные] труды. Цезарь Август собрал в Германии и Иллирике многочисленные когорты вольноотпущенников. В эти [когорты] вошли добровольцы.
(33) Но я не думаю, чтобы это, [о чем я говорю], касалось только нашего государства. Борисфениты смогли сдержать врага, когда [на них] напал Зопирион, освободив рабов, предоставив гражданство чужеземцам и сделав новые записи [долгов]. (34) Так как осталась только тысяча пятьсот лакедемонян, которые были в состоянии носить оружие, Клеомен Лакедемонский набрал девять тысяч воинов из отпущенных [на волю] рабов. [Точно] так же афиняне дали свободу рабам, когда истощились государственные средства.
(35) Но чтобы ты, [Евангел], не считал, будто доблести существуют только у рабов мужского пола, возьми [для примера] весьма достопамятный поступок служанок и ты не найдешь [ничего] более полезного для государства, чем он, [даже] в [деяниях] какой-нибудь знати. (36) Что на июльские ноны приходится праздничный день служанок, настолько известно всему народу, что не могут быть неизвестны ни возникновение, ни причина торжества. Ведь в этот день Юноны Капитолийской свободные [женщины] и служанки на равных священнодействуют под фиговым деревом в память о благодетельной доблести, которая пробудилась в душах служанок ради сохранения достоинства государства.
(37) Так вот, после захвата города, хотя галльское нашествие было остановлено, государство тоже было доведено до [крайней] слабости. Соседи, искавшие случай покорить римский народ, выбрали себе диктатора Постумия Ливия Фиденатия, который, послав предупреждение сенату, потребовал, чтобы ему были выданы матери семейств и девушки, если [римляне] хотят сохранить остатки своей общины. (38) И в то время как отцы - [сенаторы] пребывали в тяжелом раздумье, служанка по имени Тутела, или Филота, пообещала, что она [и] вместе [с ней] другие служанки пойдут к врагам под видом [своих] хозяек. Облаченные в платья матерей семейств и девушек, они были отданы врагам на верную погибель при плаче [всех] провожающих. (39) После того как служанки были размещены Ливием в лагере, они позвали мужчин на большой пир, притворившись, что у них праздник. Усыпив [пьяных мужчин, служанки] подали римлянам знак с фигового дерева, которое было вблизи стана. (40) Когда [римляне] благодаря внезапному набегу взяли верх над [врагами], сенат, помня о благодеянии, повелел отпустить всех служанок, дал им приданое из казны и разрешил носить платья, в которых они тогда оказались полезными [государству. А] сам день нарек Капротийскими нонами, по [названию] той смоковницы, с которой [римляне] получили знак, обеспечивший победу, и учредил священнодействие, отмечаемое ежегодным торжеством, при котором в память о ранее бывшем деянии применяется молочко, которое течет из смоковницы.
(41) Впрочем, природа раба пригодна и к философствованию. Федон из Сократовой когорты - настолько [близкий] товарищ и Сократа, и Платона, что Платон назвал его именем ту [известную] божественную книгу о бессмертии души, - был рабом по облику, но с природой свободного [человека]. Говорят, что сократик Кебет освободил его по увещеванию Сократа и помог в изучении философии. Впоследствии он стал известным философом, и его весьма изящные речи о Сократе читаются [всеми]. (42) Было немало еще и других рабов, которые впоследствии стали славными философами. Среди них - тот [самый] Менипп, на чьи книги равнялся в [своих] сатурах Марк Варрон, которые иные [люди называют] "Киническими", сам [же] он называет [их] "Менипповыми". Впрочем, и Помпил, раб перипатетика Филострата, {29} и раб Зенона Стоика, который звался Персеем, и [раб] Эпикура, имя коему было Мюс, прожили свой век не безвестными философами. Киник же Диоген [сам] пошел продаваться в рабство, [а это] возможно благодаря свободе. (43) Когда Ксениад Коринфский захотел его купить и осведомился, какую науку он знает, Диоген сказал: "Я знаю, [как] повелевать свободными людьми". Тогда Ксениад, удивленный его ответом, купил [его], и [тут же] отпустил [на свободу], и, вручая ему своих сыновей, сказал: "Прими моих свободных {30} [людей], которыми ты можешь повелевать".