Другой сказал:
“Взгляните на странное поведение Шуки. Почему он проявляет столько подобострастия к царям? Разве для мудреца существует различие между царём и простыми людьми?”
Шука заметил подобные разговоры: он специально вёл себя таким образом, чтобы дать им хороший урок. Прошло полчаса. Прошло два часа. Шука продолжал ждать прихода Джанаки; он не сделал ни малейшей попытки начать речь.
Ненависть должна выйти,
прежде чем сможет войти Учение
Тем временем люди, чьи сердца были нечисты, начали открыто выражать чувства ревности и гнева. Все эти недостойные чувства, свойственные им, но скрытые до сих пор, теперь стали выходить наружу. Этого Шука и хотел, потому что, только когда яд ненависти, скрытый в их сердцах, выйдет наружу, учение Веданты сможет войти. Если в голове человека пусто, тогда её можно наполнить Священным Учением. Но если голова человека уже наполнена разного рода чепухой, то как можно воспринять что-то чистое и святое?
Не освободив голову от всего бесполезного, невозможно вложить в неё Священного Учения. Поэтому желанием Шуки было выявить все эти низкие чувства. Он хотел, чтобы его ученики излили всё скверное и грязное, что находилось в их разуме. Он знал, что пока в их сердцах таится привязанность и злые чувства, они не смогут воспринять Божественного Учения. Поэтому он принудил их пройти этот процесс очищения.
Тем временем с большим волнением Джанака спешил, чтобы присутствовать во время речи. Шука заметил приближение Джанаки. Его можно было видеть издалека, потому что Джанака обычно не приезжал один. Хотя Джанака не был заинтересован в том, чтобы приводить министров и слуг, они неизменно сопровождали его, чтобы обеспечить безопасность царя и его охрану. Вскоре все люди поняли, что едет царь Джанака. Войдя на территорию, где обычно выступал мудрец, Джанака простёрся перед гуру и смиренно попросил прощения за опоздание; затем он положил свою циновку, сделанную из травы дурба, и сел.
Шука тотчас же начал свою речь. Однако ненависть в сердцах молодых учеников, которые там собрались, уже принесла свои плоды. Их лица стали меняться из-за неприязни к Шуке и царю Джанаке.
“Посмотрите на Шуку! — рассуждали они. — Всё, что его волнует — это как бы угодить царю. В этом вся его Веданта”.
Огонь, выявивший привязанности последователей
Шука решил преподать урок всем собравшимся там людям, которые таили такие злые чувства. Через некоторое время он неожиданно прервал свою речь и сказал:
“Джанака, посмотри на своё царство. Там пожар!”
Царь Джанака, который закрыл глаза и был полностью поглощён, слушая Священное Писание, не обратил ни малейшего внимания на эти слова. Он настолько сосредоточил свой разум на Веданте, что ничего, кроме Веданты не было у него в мыслях. Однако собравшиеся увидели пламя и дым, поднимавшиеся над городом. Некоторые из учеников, думая о своих родственниках и пожитках, побежали в столицу Миттиланпур. Вся привязанность, глубоко скрытая в их сердцах, поднялась на поверхность и полностью проявила себя.
Через несколько минут Шука сказал царю Джанаке:
“Джанака, огонь уже распространился на твой дворец”.
Но и тогда Джанака не обратил никакого внимания на заявление Шуки; он не сдвинулся с места. У него было истинное чувство анашакти — полной непривязанности и безразличия ко всему земному. Его интересовала только Атма; он был поглощён лишь Атмой и кроме этого у него не было никаких других чувств.
Среди присутствующих на этом выступлении было несколько известных пандитов и знаменитых учёных, имевших мировую известность. Шука хотел продемонстрировать им, что хотя они были великими учёными, но от своих привязанностей они не избавились. Когда эти учёные увидели языки пламени, они испугались; обратившись к царю Джанаке, они стали его молить:
“О, царь! О, царь! Сделай хоть что-нибудь, чтобы спасти нас от этой страшной катастрофы!”
Но Джанака вошёл в состояние Самад’и: он наслаждался блаженством Атмы.
Слёзы радости катились по его щекам. Он ни на минуту не отвлёкся от священных мыслей, на которых сосредоточил своё внимание. Шука наблюдал за состоянием Джанаки и был очень доволен. Через некоторое время ученики, бросившиеся в столицу, вернулись, говоря, что фактически пожара там не было. Тогда Шука начал объяснять ученикам значение всего, что произошло.