Нет, не троих. Двоих. Первый мой свидетель, навязанный мне Сатаной, жил — я без особого труда проследил его путь — на углу проспекта Подводников, что характерно — неподалеку от второго «Респекта». Хорошо, что в городе не было метро: вряд ли я угадал бы путь мужчины под землей. Да, серафимы тоже не всемогущи.
В такси гремело: «Мы себе давали слово! Не сходить с пути прямого! Но!.. так уж суждено…»[7]
— Испоганили город, — седой таксист в темных очках — глаза у него больные, что ли? — выворачивал руль, стараясь безболезненно миновать гору снега вперемешку с землей. — Двух бульдозеров бы хватило. Двух!
— Вы посмотрите, что в Питере происходит, — заметил я. — Как в блокаду. Транспорт не ходит, сосульками старушек убивает…
— Так то Питер. А нам бы два бульдозера! И неделю работы. Все, убрали бы это г…но с дорог. Это же не грязь даже, это канализацию прорвало, и г…но смешивается со снегом… и лежит. А нужно два бульдозера…
…Ах, как плохо мы выглядели в тот день. Четверо серафимов все как на подбор были сонными, светились едва-едва, и парой крыльев, предназначенных для полета, обмахивались, чтобы справиться с духотой. В Большом зале всегда душно. За нашими спинами сидели, о чем-то оживленно споря, херувимы и потерявшие всякую субординацию престолы. Ряд, положенный престолам на суде, из-за этого пустовал, а господства из второй сферы занять его не решались и кучковалисьв отдалении. Что было за ними, я не разглядел, да и не пытался. И так знал, что там плотно сгрудились все прочие, кроме, разве что, вышколенных архангелов, которые всегда держат строй и встают в присутствии Высоких сфер. Так, от первых рядов до балкона, сидели мы, а напротив темным склоном занимали симметричные ряды кресел всевозможные демоны, бесы, мелкие существа ада, такие же измученные бесконечной тяжбой.
Все знали, чем это закончится.
Растерянный паренек, мнущийся у своей трибуны, перейдет к невзрачному Каиму-дрозду, губернатору какой-то там дремучей области в каком-то там захолустном уголке преисподней. Я еще помнил Каима среди наших, но уже не помнил, когда и в какой сфере. Давно он переметнулся.
Так вот, паренек перейдет, а мы покиваем друг другу и разлетимся, потому что эта заблудшая душа принадлежит Самаэлю по праву, чего уж там; он эту душу купил, а та взяла и заартачилась. Не она первая, не она последняя. Мои (или не мои?) ребята душу предупреждали, все по-честному. Сделка состоялась, и претендовать на законную покупку Дьявола никто не собирался. От нас требовалось присутствие на суде, небольшая формальная речь защитника — умницы Варахиила — и все. Лично я защитника не слушал. Впрочем, обвинителя я тоже не слушал.
— Это жена моя написала, — сказал таксист. — Вот хорошо же написала, правда?
— М-м? — я смутно припомнил, что таксист читал мне что-то вроде хокку. — Да. Прекрасно. Молодец ваша жена…
Древний «жигуленок» подскочил на лежачем полицейском, издал болезненный скрип и, кажется, лишился половины двигателя.
— Она не развалится? — напряженно спросил я, прикидывая, сколько времени уйдет, если что, на воскрешение водителя.
— Не говорите так никогда, — серьезно сказал таксист. — Какая гадость на дороге. Вот друг у меня в Америке живет, в Каламбусе, вот там снег чистят… и дороги там другие. Кстати, помните, был такой мужик на радио… как его… Валька-помойка. Тоже в Америке сидел. Он еще говорил: «Хорошие в Америке дороги, только куда они ведут?..» Вот я думаю…
…Никто ведь не заподозрил неладного, даже когда вышел истец. Некоторые удивленно подняли головы, проследили за движением Самаэля: черный свитер, черные брюки, чудовищный серебристый шарф, который, конечно, никакой не шарф. И отвернулись снова. Ну, редкий случай, на какие-то вопросы обвинитель не ответил и вызвал истца. Темная субстанция напротив всколыхнулась — бесы вставали, приветствуя командира.
— …Знать бы точно, — сказал таксист. — А то голимо получается. Этот говорит, что взятку не давал. А Шишкин…
— Знать бы, кто виноват.
— А? Не, кто тут виноват, люди виноваты…
Ой, подумал я. Неужели мне вот так запросто повезло?
— Спрошу вас, как психолог. Если бы от вашего ответа зависела мировая справедливость…
— Что?
— Мировая справедливость. От вас требовалось бы только назвать виновного во всем, что мешает справедливости установиться. Кого или что вы бы назвали?
7
Песня «Поворот» из репертуара рок-группы «Машина времени». Автор текста(слов): Андрей Макаревич, Музыка: Александр Кутиков.