Компания решила расширить область поиска и отправила в Саудовскую Аравию еще больше инженеров, геодезистов и строительных бригад. Ученые в сопровождении местных гидов и верблюдов проводили в пустыне по нескольку недель, составляя карты и занимаясь поиском признаков нефти. Среди них находился уроженец Монтаны Том Барджер, недавно получивший диплом геолога. До тех пор он работал в Северной Дакоте, Монтане и Арктике, занимая разные должности в горнорудных компаниях. Сразу после того как он вступил в должность инженера в компании Anaconda Copper в Монтане, в стране началась Великая депрессия, и он моментально потерял место. Лишившись постоянного заработка, Барджер в какой-то момент нанялся шахтером и начал трудиться глубоко под землей. Наличие хоть какой-то работы в условиях, когда уровень безработицы в США составлял 14 %, радовало Барджера, но он отчаянно хотел выбраться из шахты и занять более солидную позицию. Он был безумно влюблен в Кэтлин Рэй, дочь скотовода из Северной Дакоты, и ему требовалось обеспечить себе стабильный доход, прежде чем он мог хотя бы задуматься о том, чтобы сделать ей предложение.
В отчаянии он написал письмо помощнику главного геолога Socal, с которым непродолжительное время сотрудничал во время поисков нефти в Северной Дакоте. Это было сделано очень вовремя, поскольку Socal как раз планировала отправить в пустыни Аравийского полуострова еще одну команду геологов для разведывательных работ. После короткого собеседования в Сан-Франциско Барджер подписал предусматривавший постоянную зарплату контракт и меньше чем через месяц уехал в Аравию. Перед этим он женился на своей возлюбленной из Северной Дакоты — тайно, поскольку родители жениха возражали против этого брака.
В 1938 году Барджер работал в Аравии под руководством Макса Стейнека, главного геолога в аравийском проекте. Однако основную часть времени он проводил в пустыне с двумя другими геологами, Уолтом Хоугом и Джерри Харрисом. Их сопровождала группа арабов — двое охранников, повар и механик, чинивший джипы, которые постоянно ломались на песчаных холмах{24}. Условия были по-настоящему экстремальными, особенно в сравнении с более холодным климатом севера США, к которому привык Барджер. Стояла такая жара, что геологи были вынуждены использовать в своих фотоаппаратах специальную пленку Kodak, позволявшую выдерживать температуру около 45 °C{25}.
В письмах к жене Барджер описывал, как в ходе разведки команда геологов часто наталкивалась на группы бедуинов, которые были явно удивлены действиями американцев, ползавших по пещерам и достававших оттуда различные окаменелости. Как объяснял Барджер, геологи изучали окаменелые останки древних морских организмов в попытках определить возраст скал. Когда новости об увлечении американцев морскими ракушками добрались до Абдель-Азиза, король изрядно удивился. Сильно сомневаясь в том, что американцы смогут найти нефть, Абдель-Азиз пригласил Тома Барджера и его коллег в Эр-Рияд. Встреча началась с традиционной трапезы: подавали баранину на гриле и множество крошечных чашек черного кофе с привкусом кардамона (по словам Барджера, этикет требовал, чтобы гость, желавший продемонстрировать свою вежливость, выпил не меньше трех чашек). После чего король попросил геологов пробурить несколько водяных скважин и проверить качество воды. Абдель-Азиз надеялся, что это безумное предприятие принесет ему хоть какую-то пользу.
Перемещаясь по пустыням, Барджер и другие американские геологи старательно наносили на карту такие места, о которых даже король не знал ровным счетом ничего{26}. Барджер остро переживал разлуку с молодой женой, проводя в пустыне недели (а иногда и месяцы). «В первую ночь мы разбили лагерь в Айн-аль-Амре на Катарском полуострове, — писал он Кэтлин. — …здешние дюны полностью лишены какой-либо растительности. Это самое бесплодное место, которое мне только приходилось видеть»{27}.
В тех местах часто возникали сильные песчаные бури, «но они несут не грязь, а один лишь песок. Они совсем не похожи на грязевые бури в Северной Дакоте», объяснял Том в письме Кэтлин. «Нынешняя буря не прекращается уже три дня». Наступил январь, и хотя «ночью не становится еще холоднее, ветер, продувающий насквозь наше убежище с жестяной крышей, завывает, как метель, и создает ощущение сильного холода»{28}. Через несколько дней после того, как Барджер вернулся в Дархан и забрал почту, он узнал, что Кэтлин, возможно, беременна. Перспектива стать отцом привела Тома в восторг, но он боялся реакции своих родителей, не подозревавших, что сын женился перед тем, как отправиться в Саудовскую Аравию. Хотя Барджер «молился о том, чтобы мать и отец узнали Кэтлин и полюбили ее», он хотел быть рядом с ней в тот момент, когда его родители услышат новость. Через несколько недель стало ясно, что Кэтлин не беременна. Позднее за долгие годы брака у них родилось шестеро детей.