Социализмъ есть попытка предупреждения социальнаго зла: проектъ такого общественнаго устройства, при которомъ неравенство въ распредълении благъ станетъ разъ навсегда и автоматически невозможнымъ. Самая социальная проблема, какъ мы ее теперь понимаемъ, должна исчезнуть послъ тщателькаго проведения социалистическаго строя. Человечество будетъ организовано такимъ образомъ, что сосредоточеше крупнаго количества благъ въ рукахъ частнаго лица станетъ немыслимымъ. Все равно, какъ немыслимо копить воздухъ, такъ немыслимо будетъ тогда копить богатства. Это не обязательно означаетъ, что государство будетъ платить одну и ту же мъру вознаграждения за трудъ профессора и дровосъка, хотя бы потому, что умственная работа требуетъ нъкоторыхъ условй покоя и комфорта, безъ которыхъ дровосъкъ можетъ обойтись. Разряды жалованья, какъ въ совътской России, могутъ стать не только временной, но и постоянной чертой социализма. Болъе того, можно думать, что некоторые исключительные виды духовнаго труда, зависящие отъ таланта, будутъ въ тъ дни оплачиваться внъ разряда: удачный романъ, напримъръ, разойдется въ миллюнъ экземпляровъ, и авторъ «разбогатъетъ»; или «разбогатъетъ» гениальный пианистъ, объъздивъ полмира съ концертами (хотя еще неясно, не вытъснитъ ли радио и концертъ, и книгу). Но все это мелочи. Социальная проблема коренится не въ томъ, что случайный счастливецъ найдетъ въ моръ большую жемчужину. Горе начинается съ того часа, когда онъ эту жемчужину обмъняетъ на большой участокъ земли, или на заводъ съ десятками станковъ, и получить возможность покупать трудъ своихъ сосъдей задешево и продавать плоды его дорого. Эту опасность социализмъ устраняетъ, разъ навсегда изъявъ средства массоваго производства изъ сферы частнаго владъния.
Библейский проектъ не имъетъ ничего общаго съ этой профилактической системой, исключающей самое зарождение социальнаго неравенства, эксплуатации, хозяйственнаго соперничества и борьбы. Ветхий Завътъ хочетъ сохранить экономическую свободу, но въ то же время обставить ее поправками и противоядиями. Некоторыя изъ библейскихъ поправокъ (какъ разъ наймемте радикальный) общеизвъстны. Главная изъ нихъ — отдыхъ субботний, упомянутый еще на скрижаляхъ десяти заповедей. Затемъ есть законъ объ окраинъ поля: при жатвъ собственникъ не имъетъ права подбирать колосья, упавшия близъ межи — это подберутъ безземельные чужеродцы, вродъ нищенки Руси. Есть еще законъ о «десятинъ» въ пользу храма. Изъ этихъ рудиментовъ развилась впослъдствии вся сложная нынъшняя система социальной охраны, общественной взаимопомощи, обложения богатыхъ въ пользу бъдныхъ. Ничего общаго съ социализмомъ она, конечно, не представляетъ, хотя многия нзъ входящихъ въ нее законодательныхъ мъроприятий проведены были въ жизнь подъ прямымъ влияниемъ социалистическихъ партий; все это — лишь поправки къ строю экономической свободы; начала свободы они не затрагиваютъ. Но самая радикальная и революцюнная изъ намъченныхъ Ветхимъ Завътомъ поправокъ къ режиму экономической свободы гораздо менъе извъстна.
Мысль о юбилейномъ годъ изложена въ третьей части Пятикнижия приблизительно такъ: отсчитай семь семилътий, а всего сорокъ девять лътъ; на седьмой мъсяцъ послъ этого, въ десятый день того мъсяца — Судный день — пройдите съ трубнымъ звукомъ по всей вашей землъ. «Этотъ пятидесятый годъ считайте святымъ; провозгласите Свободу въ странъ; годомъ Юбилея будетъ вамъ тотъ годъ». Если вынужденъ былъ человъкъ продать за долги свою землю, и не хватило у него средствъ выкупить ее, то въ годъ Юбилея земля вернется къ нему безъ выкупа. Такъ же будетъ и съ домомъ, кромъ домовъ городскихъ. Такъ же будетъ и съ братомъ твоимъ, который объдетлъ и продался тебъ на службу: обращайся съ нимъ не какъ съ рабомъ, а какъ съ наемникомъ, и то только до юбилейнаго года, а въ годъ Юбилея онъ опять свободенъ, онъ и вся его семья, и они вернутся въ свое прежнее имъние.
Больше ничего о юбилейномъ годъ въ Ветхомъ Завътъ, кажется, не сказано; темъ не менъе, тутъ предъ нами изумительно смълый размахъ реформаторской мысли. Это, въ сущности, попытка установить начало обязательности периодическихъ социальныхъ революций. Въ России раннее народничество мечтало когда то о «черномъ передълъ», т. е. о насильственномъ перераспредълении всей земли въ интересахъ чернорабочаго люда. Въ наше время такую мысль назвали бы краснымъ передъломъ. Библия имъетъ въ виду, такъ сказать, бълый передълъ: узаконенный. Но главное отличие ветхозавътнаго передъла отъ передъловъ сощалистическихъ въ томъ, что эти — «разъ на всегда», а тотъ — обязательно и периодически повторяемъ. По планамъ, исходящимъ изъ социалистическаго идеала, справедливыя земельныя (или вообще социальныя) отношения устанавливаются однажды, и уже дальше не допускается никакая ихъ перетасовка. По плану Библии хозяйственный бытъ сохраняетъ и послъ Юбилея полную свободу дальнейшей перетасовки. Люди будутъ попрежнему измышлять, изловчаться, бороться, соперничать; одни будутъ богатъть, другие объднъютъ; жизнь сохранить свой обликъ ристалища, гдъ возможны поражение и побъда, починъ и провалъ и награда. Эта свобода будетъ ограничена только двумя поправками. Одна поправка, върнъе цълая система поправокъ, дъйствуетъ постоянно и непрерывно: разъ въ недълю работа запрещена, край поля и виноградника принадлежитъ беднымъ, десятая часть дохода взымается въ пользу «храма»; въ переводъ на современный языкъ, это означало бы нормировку рабочаго времени и вообще всъ законы объ охранъ труда, всъ формы государственнаго страхования рабочихъ, всв виды социальнаго налога. Вторая поправка, или скоръе противоядие противъ режима экономической свободы — «Юбилей». Отъ времени до времени надъ человъческимъ лъсомъ проносится огромный топоръ и срубаетъ всъ верхушки, переросшия средний уровень; аннулируются долги, объднъвшему возвращается потерянное имущество, подневольный становится самостоятельнымъ; снова устанавливается равновъсие; начинайте игру сначала, до новаго передъла.