Алекс помог справиться с недоумением, потянул за руку:
– Идем. Нам нужно поговорить. – и когда пара вышла из машинного отделения в корпус погрузки, настроение у собеседника испортилось. Его руки сжались в кулаки, а взгляд стал холодным.
Мина выдохнула воздух и облокотилась о стенку. Рано радовалась, что у них получиться найти общие интересы или хотя бы нормально поговорить.
– До этого случая еще несколько людей спросили: кто для меня Мина Эйлер? Один из них был уверен, что мы живем вместе. Что тут происходит?
– Я…я…понятия не имею о чем ты?
– Хорошо. Почему ты не уехала с Мишей?
– То есть? Меня никто не предупредил. После случая в столовой я проснулась одна, а потом Таша сказала, что ты и Миша на распределении. А я, – она помедлила со словами, – я стала двигаться дальше. Разбираю старую технику или роботов. Через несколько дней мне дадут категорию, и…теперь буду механиком, а не искателем воды.
– Ты хочешь быть рабочим?
Мина не ответила. Она пока плохо разбиралась в хаотичном графике сопротивления и не была уверена, что находится на своем месте. Ей все время казалось, что ее будто бросили в глубокую речку, где стояла ледяная вода. Зачем? В этом тоже мало понимала.
– За три недели тебя не перегруппировали? – продолжил парень.
– Нет.
Росс тихо выругался и пошел прочь. Теперь начала злиться Мина: сначала ее почти на руках носили, потом заявили, что отброс, а дальше над ней издевались, и под конец ее бросили. Александр задавал странные вопросы, из-за которых она чувствовала себя в чем-то виноватой.
Прекрасное завершение рабочего дня. Интересно, как он поведет себя, если узнает, что Мина до сих пор живет в офицерском крыле?
И вдруг до нее дошла суть необычного поведения окружающих. Люди стали замечать ее, присматривались, интересовались. А что она сделала? Испортила репутацию Россу.
– Подожди!
Мужчина не отреагировал. Он ускорил шаг, поэтому пришлось перейти на бег. Догнав, она ухватила за руку и со всей силы развернула человека. Парень не ожидал такой наглости от девчонки, но искатель решила действовать до конца.
– Алекс, я осталась тут, только потому, что моя семья присоединилась к тебе.
– И что дальше?
На этих словах план Мины закончился.
Неудачное начало признания. Дальше будет только хуже. Стоит ей намекнуть на то, что Мина не общается семьей, то Росс…ей было страшно подумать, что человек огня сделает. В лучшем варианте отправит к Алисе, в худшем…ох.
Росс смотрел в лицо собеседницы внимательно, а потом убрал пальцы от локтя. Но не оттолкнул от себя, а мягко сжал ладонями плечи. Девушка ждала, что парень начнет диалог первым и тогда можно будет как-то признаться, но он ничего не сказал. Наверное, ждал слов от гостьи или догадался о том, как Мина боится сказать правду.
– Дальше-то что? – наконец, спросил он.
– Не знаю, как быть? У нас плохие отношения с Алисой. Мы почти не разговариваем, а Мишу не видела с первого дня. Словно он не моя семья, а чужой человек. Среди людей идет слух, что он пока на резервных базах в тылу. Наташа пропала. Несколько дней не появляется в машинном. Рабочие говорят, приехал Карл, а ее переводят. Теперь приходишь ты, потом задаешь непонятные вопросы. Зачем я согласилась остаться? Ради кого? Чтобы надо мной издевались?
Кажется, угадала. Эмоции на лице человека резко изменились, еще секунду назад на нем было возмущение, то теперь появилось удивление, даже смущение. Его руки крепче обняли ее плечи, как-то вышло, что Мина оказалась в мягких объятьях.
Росс первым пошел на перемирие:
– Глупая девочка, неужели думаешь, что я делаю это ради себя?
Вопрос больно ударил – в горле запершило, очень хотелось заплакать.
Как некрасиво, глупо, гадко вышло. Она сделала неправильные выводы. Не разобралась в том, что хотел этот человек, и совершила ужасную вещь, потому что думала о себе. Ведь за все время странствий по земле огня она не задумывалась, что появится кто-то, кто вытащит ее из той гадкой жизни и покажет путь, где была семья. И вот этот человек появился на пути девушки. Об этом мечтала искатель? Не о таком стали северные грезы Мины. Ей всегда казалось, что семья – крепость, защита, любовь, понимание и даже надежда. А выходило – каждый за себя.