— А вот теперь начинается самое интересное! — торжественно произнес Алехан, переключая что-то на пульте.
Экран мигнул, и мы увидели, как по лестнице спускаются Марианна с Микисом. Они спускались молча.
— А где вы? — спросила я у Елены.
Вместо нее ответил Антон:
— Между прочим, мы действительно задержались на лестничной площадке. Извините! — обратился он к Микису. — Но вы были очень вздернутые. Нам не хотелось вмешиваться.
— Но они не ругаются, они молчат! — сказала Елена, показывая на экран.
— Мы молчали, — подтвердила Марианна.
Люди на экране спокойно вышли из подъезда — теперь компьютер достроил их изображение и мы видели их сбоку, на фоне панорамы нашего двора, — затем сели в машину, на экране появились ее довольно скромные внутренности. Мы смотрели на Микиса и Марианну как бы со стороны лобового стекла. Их лица были уставшими, но не злыми. Машина бесшумно качнулась, двор за ее окнами пришел в движение.
— Я хочу поговорить с мамой, — заговорил Микис, выруливая из-под арки. — Думаю, ей следует продать часть земли.
— Что?! — закричал Микис, сидящий рядом со мной. Мы все даже вздрогнули.
— Было не так? — спросил Алехан.
— Наоборот! — испуганно произнесла Марианна. — Было примерно так. Но откуда он узнал?
— Странная ты, — сказал Алехан. — Изобретению больше пятидесяти лет. Если бы оно было банальным, оно бы не продержалось столько.
Люди на экране продолжали разговаривать о земле. В их беседе не было злости, не было раздражения, они обсуждали свои проблемы по-деловому и даже мягко.
Я снова подумала, что у их брака большие возможности.
— А вы уже смотрели это? — спросила Елена.
— Нет. Нам казалось, что это неэтично — смотреть на вас в ваше отсутствие. Правда, не на вас, на ваших двойников, но все равно...
— Приехали, — сказал Микис-двойник и выключил мотор. Потом посмотрел на часы. — Да еще совсем рано! Чем бы заняться? Фильм, что ли, посмотреть?
Марианна-двойник покосилась на него.
— Нормальные люди вечера проводят в ресторане! — неожиданно скандальным голосом произнесла она. — Сейчас опять натащишь в комнату всякой гадости: орехов, креветок, потом захочешь жрать, потом бросишь носки посреди кухни. Я тебе домработница? Кухарка?
— Не начинай!
— Прокрутить нельзя? — настоящая Марианна заерзала рядом со мной. Обычно она не очень стесняется своих скандалов, а даже гордится ими, но тут, видимо, испугалась, что все увидят, как она раздувает ругань из ничего — просто для того, чтобы выжить Микиса из дома, заставить его уйти к любовнице. Она предпочитает находиться дома одна. Их квартира маленькая, от звуков фильма не спрячешься.
Ссора на экране, действительно, разгоралась. Только сейчас эти двое вспомнили о том, что произошло между ними у нас в квартире.
— Я не понимаю, с чего ты вдруг завелась? — не выдержал Антон. — Тебя пчела, что ли, укусила в машине? Или этот ваш «Саваоф» ничего не понимает в логике!
Настоящий Микис нервно усмехнулся. Он, видимо, давно раскусил тактику жены.
— Сейчас будет сцена со сковородкой! — вспомнила я Марианнину похвальбу и точно:
когда Микис нагнулся, чтобы снять ботинок, Марианна выпрыгнула откуда-то сбоку и тюкнула его по голове длинным и тонким предметом.
— Это не сковородка! — сказал Микис, вглядываясь в экран. — Это лопаточка для сковородки.
Экран погас.
— Все? — спросил Антон. — А дальше?
— А дальше я ушел из дома, — сказал Микис. — Если тебя это интересует.
— Максимальная продолжительность каждого варианта — тридцать минут, — пояснил Алехан. — Технические возможности программы пока ограничены.
— Ну и что ты скажешь? — спросил Антон у Микиса.
— Все это чрезвычайно странно. Это очень похоже на то, что было на самом деле. Есть некоторые нюансы, да вот хоть с лопаточкой.
— Она тебя действительно ударила?
Микис покраснел.
— Стукнула чуть-чуть.
— Чем?
— Сковородкой.
Антон смотрел на него, выпучив глаза.
— У нас такое бывает, — сказал Микис очень раздраженно. — Надеюсь, у вас будет приличнее.
— Да я, ребята, уже не уверен в том, что хочу смотреть на себя. — Антон кивнул в сторону погасшего экрана.
— Ничего себе! — разозлилась Марианна. — Нет уж! Договорились — значит договорились. Мы что — одни тут должны позориться?