Саша опустила взгляд, но взамен улыбнулась ему.
— Это ради нашего же блага, — сказала она и потянулась за школьной сумкой. — Увидимся.
Джек перевел дыхание, чтобы пожелать ей хороших выходных, но Саша уже выскочила из
машины. Но забыла кое-что на сидении. Подняв вещь, он понял, что это сережка.
— Подожди! — сказал он как раз в тот момент, когда Саша закрыла дверь. Джек поднес
сережку ближе к лицу. Он не силен в драгоценностях, но эта висюлька была серебряной. В нее был
вставлен элемент, должно быть, вырезанный из кости. Первой мыслью было догнать Сашу и вернуть
ей сережку. Однако ему в голову тут же пришла другая мысль, заставившая его победно сжать
украшение в кулаке. Джек в последний раз окинул Сашу взглядом, которая даже не обернулась,
открывая дверь. Он улыбнулся и спрятал сережку в карман рубашки. — Назад получишь в субботу,
— сказал он. — Я привезу тебе ее лично. Правда. С удовольствием.
Будучи подвешенным за лодыжки к потолку, Вернон понял, что еще никогда в жизни так
сильно не боялся. Это чувство пришло к нему как раз в тот момент, как Титус решил оставить его
наедине с Иваном.
— Ты не можешь так со мной поступить! — молил Вернон. — Не бросай меня здесь. Не с...
ним!
— Он мой сын, — сказал Титус, казалось, раздраженный отсутствием уважения у мужчины.
— Он мог ошибиться в первый раз, но с кем не бывает.
— Со мной! — прорычал Вернон и зашелся рыданиями. — Я не ем людей. У меня даже детей
нет!
— Нет? — Если Титус и собирался уходить, то передумал. Он окинул связанного мужчину
взглядом. Спустя мгновение его раздражение сменилось жалостью. — Иногда они сводят тебя с ума,
но подчас заставляют гордиться.
— Я не хочу умирать, — закаркал Вернон. — Я все еще хочу завести семью.
Какое-то время Титус наблюдал за рыданиями Вернона. Затем перевел взгляд на пол,
пробежался ладонью по бритой макушке и вздохнул.
— Ты знаешь слишком много, чтобы я мог тебя отпустить, — сказал он и указал на
окружающую обстановку. — Сочувствую вашей утрате, мистер Инглиш. Одно дело создать семью.
Но для того, чтобы она была единим целым, приходится чем-то жертвовать.
Больше не произнеся ни слова, Титус развернулся и ухватился за скобу.
— Прошу! — рыдал Вернон. — Я стану хорошим отцом! Клянусь!
Ответом последовал звук закрывающегося за Титусом люка. Вернон перевел взгляд на Ивана,
который пристально уставился на него.
Перевод группы vk.com/dreamandrealisalive
— Больно не будет, — сказал мальчик. — По крайней мере, не должно быть. — Иван
повернулся к шкафу позади него. Он отпер дверь ключом, который вручил ему отец, и распахнул
дверцы. Первым делом он достал фартук мясника. Тот был в бело-голубую полоску, но сильно
забрызганный кровью и, очевидно, слишком большой для мальчика. Не мигая уставившись на шкаф,
Вернон, к большому раздражению мальчика, снова закричал. — Не могли бы вы помолчать? Это
всего лишь инструменты.
Он отступил в сторону, открывая Вернону вид. Верхний ряд составляли ножи, крюки и пилы
с неровными зубцами. Под ними хранилось в большинстве своем крупное оборудование, сильно
смахивающее на промышленное.
— Это все шутка, — выдохнул Вернон, его зубы стучали от страха. — Больная шутка.
Иван вернулся к шкафу. Сначала он вытащил моющий аппарат. Затем нашел ножницы и
положил их на пластиковый стул. Наконец, после, казалось бы, долгих поисков мальчик вернулся с
коротким ручным молотком. Он покрутил его в руке, и Вернон заметил, что одна его сторона была
сплошь покрыта устрашающими треугольными шипами.
— Расслабьтесь, — сказал Иван. — Это все лишь размягчитель.
— Что?
— Ну знаете, — произнес он и похлопал инструментом по ладони, — чтоб размягчить
волокна. Мясо будет легче жевать.
Вернон Инглиш силился поверить в то, что говорил этот мальчик. Охваченный паникой, по-
прежнему вися вниз головой, он начал дрожать, подергиваться и хватать ртом воздух.
— Твой отец ничего не говорил о размягчителе! — в отчаянии залепетал он. — Он просил
тебя только помыть и выбрить.
— Это мой первый раз, — сказал Иван, пожав плечами. — Хочу сделать все правильно.
— Но ты сказал, что больно не будет! — завопил он.
— Не будет. — Иван положил размягчитель на стул и снова повернулся к шкафу. Когда он
отошел, Вернон, к своему ужасу, понял, что тот держит пневматический пистолет. — К тому
времени вы будете мертвы, — сказал он и оттянул затвор. Тот с щелчком встал на место. Иван
перехватил взгляд Вернона и усмехнулся. — С другой стороны, если я случайно задену вас
кусачками, через минуту вы уже ничего не почувствуете!
— Не делай этого, — прошептал Вернон, когда Иван приставил ствол к его виску и положил
палец на спусковой крючок. Он набрал воздуха в легкие, чтобы еще раз попросить мальчика
остановиться, однако после раздавшегося громового удара мир вокруг него потемнел.
Перевод группы vk.com/dreamandrealisalive
29
Для Титуса Саведжа празднику всегда предшествовал день приготовлений. Как и его отец, он
считал это своего рода ритуалом, в который была вовлечена вся семья. Занятие находилось каждому.
На следующее утро Саша помогала матери готовить гарниры, пока Титус ездил в магазин за
продуктами, о которых вспоминали в последний момент. После полудня, разложив на столе
обеденные салфетки, он нашел коробку из красного дерева, в которой хранились особенные
столовые приборы, и отнес ее наверх, в комнату отца. Олег любил принимать участие в
приготовлениях, и натиранием столового серебра он занимался годами.
— Надеюсь, ты голоден, — сказал Титус, когда его отец надвинул на нос очки. Он подождал,
пока старик найдет в выдвижном ящике ткань для полировки и рассказал, что входило в меню. —
Мы могли бы выбрать кого-то попроще и менее тоскующего по утраченным в жизни возможностям,
— заметил он, — но у меня не оставалось другого выхода.
— Слышал, Иван вовлечен в процесс. — Олег передвинулся поближе к столу, на который
падал солнечный свет, где Титус оставил коробку. — Помню, как ты еще маленьким мальчиком
делал это впервые. Я так тобой гордился.
Пара обменялась улыбками.
— Иван говорит, что все идет по плану, — сказал Титус. — Он не спал до самого утра, чтобы
все сделать правильно. Еще не поднимался из подвала.
Олег достал из коробки десертную ложку.
— Интересно, передаст ли Иван это своим детям?
— Конечно, — уверено ответил Титус. — Он Саведж. Эта традиция у нас в крови.
Какое-то время Олег сосредоточенно натирал ложку.
— Саша к нам присоединится? — задал он вопрос.
— Они с Анжеликой на кухне. — Титус прищурился, не понимая, почему он вообще
сомневался в том, что его внучка будет присутствовать на банкете. — Тебя что-то тревожит?
— Меня? Нет! — Олег энергично потер ручку ложки. Затем остановился и вздохнул. — Все
мы — Саведжи. И эта фамилия всегда будет объединять нас, вне зависимости от того, сколько нас
будет собираться за столом в будущем.
Титус выглядел сбитым с толку. Он стоял около отца, который уже натирал вилку.
— Что ж, все мы этим вечером будем за столом, посвящая Кэт в традицию, — сказал он и
похлопал Олега по плечу, будто стараясь заверить его в этом. — Тебе не нужно переживать за
внуков. Моя обязанность — убедиться, что они понимают всю важность подобных банкетов. —
Титус развернулся и направился на выход. У двери он остановился и снова обратился к отцу. —
Знаешь, правду говорят — семья, которая ест за одним столом, всегда будет единой.
— Может, к семьям, питающимся людьми, это не относится, — пробормотал Олег.