Добавлю к словам Розовского лишь то, что даже при всех минусах развитого до потери смысла социализма Савелий своей игрой нес улыбки людям, скрашивая своим искусством их бедную на радости жизнь.
Савелий похоронен неподалеку от города Сан-Франциско на еврейском мемориальном кладбище в Колма — городе Мертвых. Памятник на могиле сооружен по макету его друга — всемирно известного художника и скульптора Михаила Шемякина.
Как позднее рассказывал приезжавший в Россию Шемякин, они не были с Савелием близкими друзьями, но общались довольно часто и симпатизировали друг другу. Поначалу вдова Крамарова обратилась к скульптору Эрнсту Неизвестному, который запросил за работу 90 тысяч долларов и вместо памятника обещал поставить на могилу уже изготовленную им голову какого-то мальчика. Вдову это предложение не устроило. Тогда она обратилась за помощью к Михаилу Шемякину, который отнесся к работе серьезно, трудился добросовестно и весьма изобретательно.
На большом высоком надгробии изображен гримерный актерский столик, на котором лежат маски не сыгранных Савелием ролей; маски совсем не смешные, а трагические, и маски людей-уродов, видимо, на мой взгляд, постепенно рушивших жизнь в России и Савелия Крамарова, и самого Шемякина. Слева расположен то ли занавес, то ли плащ странника, которым представлял себя Савелий; справа, над масками, изображен череп — вероятно, символ рутины и тупости, убивающих настоящее творчество. В нижней левой части надгробия на мраморе высечены слова на иврите: «Последний дар — вечный покой душе твоей». В центре столика — раскрытая книга с названиями фильмов, наиболее любимых Савелием: «Друг мой, Колька!», «Приключения неуловимых», «Джентльмены удачи», «Двенадцать стульев», «Большая перемена»…
В правом углу столика, в оригинальной железной рамке, стоит его фотография, наверное, самая лучшая из его фотографий. На редкость доброе, обаятельное и улыбчивое лицо Савелия придает всему памятнику жизненность, уверенность в том, что его солнечное, светлое искусство не умрет никогда. И действительно, его фильмы неизменно приковывают нас к телеэкранам и наверняка будут дарить улыбки надежды нашим потомкам.
Савелий сыграл небольшие роли в Голливуде, но сыграл в Мекке киноискусства, где даже на крошечную роль претендуют десятки актеров. Он нашел свою нишу в Голливуде, потому что был талантлив и трудолюбив. Об этом говорил Олег Видов, прощаясь с другом, о том, что он был русским актером, по воле судьбы работавшим в последние свои годы в Америке. И тот изумительный памятник, что возвели ему здесь русские американцы, говорит о том, что они гордятся своим соотечественником.
Наташа, добрая симпатичная женщина, старается сделать все возможное для сохранения памяти о Савелии. Михаил Шемякин передал ей несколько своих картин, чтобы она смогла расплатиться с рабочими за отливку деталей памятника и его установку. Она рассказывала мне, что на открытии памятника ленточку перерезал сам скульптор. Съехалось свыше двухсот человек. Все они подписались под письмом в Министерство культуры России о присвоении Савелию Крамарову звания народного артиста (посмертно). Пришел отказ. Но Наташа и друзья Савелия не опечалились этим фактом — Савелий был и остается одним из самых популярных артистов. И даже за океаном, в далеком от России Сан-Франциско, у могилы Савелия каждый день алеют свежие цветы, принесенные сюда русскими туристами, как благодарность родины, выраженная народом.
Официальное признание пришло через год после смерти. В Лас-Вегас, где живет его дочь, поступила российская награда Савелию Викторовичу Крамарову — «Золотой билет», оригинальная статуэтка, присужденная актеру руководством Всероссийского радио и телевидения.
Необходимое послесловие
Послесловие к этой книге действительно необходимо, поскольку хочется сохранить память об истинном Савелии Крамарове — артисте и человеке, о личности, которой может гордиться страна. Этой цели служит моя книга, увы, не способная в нужном объеме соревноваться со всемогущим в наше время телевидением. «Ящик» смотрят почти все, и он порою на самом деле является ящиком, из которого кое-кому удается доставать события в подлакированном, а иногда и вообще ложном виде.
И не случайно еще в середине прошлого века восклицал Александр Федорович Керенский, первый демократ во главе России: «Ох, если бы в семнадцатом было телевидение, когда я был министром — председателем Временного правительства, то большевики никогда бы не пришли к власти!»
Нельзя сказать, что телевидение сильно искажает образ Крамарова, но тенденция поверхностного подхода к нему налицо. Последним удачным документальным фильмом об артисте была работа режиссера и автора сценария Михаила Файнштейна, проживающего в Америке. Фильм назывался «Джентльмен удачи» и получил заслуженное признание телезрителей. Но уже в этой картине наличествовала совершенно лишняя драматизация жизни артиста. А именно — устройство новой личной жизни отца Савелия в лагерное время, что начисто опровергают документы, и перевоз сыном в авоське в Америку праха матери, предварительно выкраденного из колумбария Донского кладбища, что выглядит кощунственно по отношению к любому человеку, тем более к такому честному и религиозному, как Савелий Крамаров. И если бы все-таки он перевез прах матери, то непременно захоронил бы его на кладбище, а не под деревом на любимой им поляне, где, по мнению его жены, это могло состояться. Частности — но ненужные, неправдивые.
А в последней телепередаче о Савелии Крамарове «Браво, артист!» поражает состав ее участников, мало знающих или вообще лично не знакомых с ним. Отсюда и пустословный разговор об артисте, не об его таланте, смелых поступках, гражданской позиции, радостях и бедах, даже умалчивание его семейной трагедии, отразившейся на всей жизни, а лишь умиление его добротой, застенчивостью, скромностью, успехами у женщин, которые на самом деле не принесли ему желанного счастья… Да и от гостей передачи нельзя было ожидать ничего иного, кроме банального разговора об артисте. Не были приглашены те, кто мог серьезно и доказательно рассказать об этом незаурядном явлении в нашем искусстве, имя которому — Савелий Крамаров. Будем считать это халатностью или нерасторопностью организаторов передачи, а не умышленным сокрытием от народа горькой судьбы талантливого и честного актера в тоталитарном обществе. И тем же объясним, что коронную песню Крамарова: «Меня судьба по всей стране мотает» доверили спеть на редкость благополучному певцу.
Многие участники передачи, особенно женщины, отмечали грустноватый характер актера, играющего смешные роли. Но объяснить этот кажущийся парадокс не захотел или не смог никто. А жаль. Но живы пока люди, хорошо знающие и помнящие актера. У меня, бывало, спрашивают, когда он умер. Я отвечаю, что он ушел от нас, да, ушел, но обладает удивительным чувством сопереживания человеческим жизням. Воспринимает каждое наше желание встретиться с ним, и он… возвращается! Как джентльмен и труженик киноэкрана!
Москва — Сан-Франциско — Москва
Иллюстрации