Единое и гармонизованное искусством Создателя
Человеческое в нем шагало в ногу с божественным;
Его действия не изменяли внутреннему пламени.
Это для земли ковало его фронтальной части величие.
Гений поднимался в его тела клетках,
Что знал значение его огражденных судьбою работ,
Родственных маршу Сил неисполненных,
Идущему за арку жизни в необъятности духа.
Обособленно он жил в своего ума одиночестве,
Полубог, жизни людей формирующий:
Амбиция одной души поднимала всю расу;
Сила работала, но никто не знал, откуда она.
Универсальные силы с его были связаны;
Наполняя малость земли своими безграничными ширями,
Они притягивал энергии, что меняют эпоху.
Неизмеримые обычным взглядом
Он делал грезы формой для грядущих вещей
И кидал навстречу годам свои дела словно бронзу.
Его походка сквозь Время опережала человеческий шаг.
Одиноки его дни и восхитительны, как дни солнца.
Конец песни третьей
Песнь четвертая
Тайное знание
На высоте он стоял, что глядит на более великие выси.
Наши приближения к Бесконечности ранние –
Это великолепные восходы на грани чудесной,
Когда еще медлит незримое великое солнце.
То, что ныне мы видим, есть тень того, что прийти должно.
Взгляд земли вверх на далекое Неизвестное –
Лишь предисловие к подъему эпическому
Души человеческой от ее земного положения равнинного
К открытию более великого себя
И к далекому проблеску вечного Света.
Этот мир есть начало и базис,
Где Жизнь и Разум воздвигают свои построения-грезы;
Нерожденная Сила должна строить реальность.
Смертью связанная малость — не все, что мы есть:
Наши забытые бессмертные шири
Ждут открытия в наших самостях высших;
Неизмеренные глубины и шири существа — наши.
Несказанному Секрету родственные,
Мистические, вечные в нереализованном Времени,
Соседями Небес являются высоты Природы.
На эти высокогорные владения, опечатанные для нашего поиска,
Слишком далекие от почтовых маршрутов Природы поверхностной,
Слишком высокие для дыхания наших смертных жизней,
Глубоко в нас забытое родство указует
И слабый голос мольбы и экстаза
Зовет к тем утраченным необъятностям светлым.
Даже когда мы не можем смотреть в свои души
Или лежим, погруженные в земное сознание,
Все же, есть у нас части, что растут к свету,
Там есть, все же, светлые тракты и небеса ясные,
И Эльдорадо восторга и экстаза,
И божеству храмы, которые никто видеть не может.
Бесформенная память в нас еще медлит,
И порой, когда наше зрение повернуто внутрь,
Невежественная вуаль земли с наших глаз поднимается;
Внезапное чудесное избавление приходит.
Мы оставляем позади эту узкую кайму тесного опыта,
Отмеренного нам в качестве жизни,
Наши прогулки короткие, недостаточные наши богатства.
Наши души посетить могут в великие уединенные часы
Тихие регионы нерушимого Света,
Всевидящие орлиные пики безмолвной Силы
И лунно-огненные океаны быстрого Блаженства бездонного,
И спокойные необъятности пространства духовного.
В разворачивающемся процессе Себя
Иногда невыразимая Мистерия
Избирает человеческий сосуд нисхождения.
Вниз приходит дыхание из небесного воздуха,
Рождается Присутствие, ведущий Свет пробуждается,
Тишина на инструменты ложится:
Застывшее, неподвижное, как мраморный монумент,
Каменно спокойное, тело есть пьедестал,
Несущий вечного Покоя фигуру,
Или открывающая Сила охватывает вспыхивая;
Из какого-то более высокого континента обширного
Прорывается Знание, оставляя свой след лучезарных морей,
Природа трепещет с силой и пламенем.
Более великая Персональность порой,
Которую мы, все же, знаем как нашу, овладевает нами:
Или мы обожаем душ наших Хозяина.
Тогда маленькое телесное эго худеет и блекнет;
Не настаивая больше на своей обособленной самости,
Своего отдельного рождения теряя формальность,
Оно оставляет нас один на один с Природой и Богом.
В моменты, когда внутренние лампы засвечены
И гости жизни лелеемые снаружи оставлены,
Наш дух сидит один и говорит своим безднам.
Более широкое сознание открывает тогда свои двери;