По пути серпантина эпох
В свернутой кольцами черноте своего курса неведомого
Земля-Богиня трудится через пески Времени.
В ней есть Существо, которое она чает узнать,
Слово говорит ее сердцу, которое она не может услышать,
Судьба заставляет, чьей формы она не может увидеть.
В своей несознательной орбите сквозь Пустоту
Из своих неразумных глубин она подняться старается,
Открытая опасностям жизнь — ее достижение, борющаяся радость;
Мысль, что может представить, но вряд ли — узнать,
В ней поднимается медленно и создает
Идею, речь, что ярлыки больше наклеивает, чем освещает;
Довольство дрожащее, что меньше блаженства,
Течет из всей той красоты, что должна умирать.
Беспокоимая горем, у ее ног влачащимся,
И осознавая высокие вещи, еще не достигнутые,
Она вскармливает все время в своей бессонной груди
Внутренний импульс, идущий от ее покоя и мира.
Неведающая, утомленная, непобедимая,
Она ищет через войну души и трепещущую боль
Чистого совершенства, в котором ее искаженная природа нуждается,
Дыхания Бога на ее камень и грязь.
Она жаждет веры, что может пережить поражение,
Сладости любви, что не ведает смерти,
Сияния истины, несомненной вовеки.
Свет растет в ней, голос она принимает,
Она учиться читать свое состояние и свершенное действие,
Но от ее хватки ускользает одна нужная истина –
Она сама и все, чьим она является символом.
Неразборчивый шепот ее шаги направляет,
Чью она чувствует силу, не смысл;
Немногочисленные редкие намеки приходят как гиды,
Огромные предсказующие вспышки ее мозг прорезают,
И иногда в часы ее размышления и грезы
Истина, ею упущенная, глядит на нее
Словно издалека, но, при этом, изнутри ее души.
Близко подошла перемена, что от ее догадок бежит
И, вечно откладываемая, принуждает надеяться и пытаться,
Но при том выглядит слишком великой для смертной надежды.
Ее встречают видения небесных Сил,
Которые привлекают ее как утраченные могучие родственники,
Приближающиеся с великим светлым взглядом далеким.
Затем ее влечет ко всему, чем она не является,
И она руки протягивает ко всему, чего у нее никогда не было,
Простерев руки к Пустоте несознательной,
Страстная, она молится незримым формам Богов,
Прося у молчаливой Судьбы и трудящегося Времени
Самое нужное, то, что больше всего ее превосходит пределы,
Не посещаемого мерцанием иллюзий Разума,
Божественность души выражающей Воли,
Не принуждаемой запинаться своей скоростью Силы,
Радости, что не влачит как свою тень горе.
К ним она стремится и чувствует, ей они суждены:
Как своего собственного права она требует небес привилегию.
Справедливо ее требование, всесвидетельствующими Богами одобренное,
Ясное в свете более великом, чем родной свет резона:
Наши интуиции — документы, права подтверждающие;
Наши души принимают то, что отвергают наши мысли слепые.
Окрыленные химеры Земли — это кони Истины в Небе,
Невозможного Бога знак вещей, что должны быть.
Но немногие могут глядеть за состояние нынешнее
Или перепрыгивать путанную изгородь чувства.
Все, что просачивается на землю, и все запредельное
Есть части беспредельного плана,
Который Один хранит в своем сердце и один только знает.
Наши события внешние имеют внутри свое семя,
И даже эта Судьба беспорядочная, что имитирует Случай,
Эта масса результатов, непостижимых рассудком,
Есть немой график истин, что незримо работают:
Законы Неведомого творят то, что ведомо.
События, что наших жизней формируют внешнюю сторону,
Есть шифр сублиминальных дрожаний,
Которым мы удивляемся редко или смутно чувствуем,
Которые есть выход реалий подавленных,
Что с трудом в материальный день поднимаются:
Они рождены от солнца духа — солнца сил скрытых,
Пробивающих тоннель сквозь непредвиденный случай.
Но кто проникнет в бездну загадочную
И узнает, что глубокая нужда души
Обусловила случайное дело и следствие?
Поглощенные в рутину дел повседневных
Наши глаза зафиксированы на внешней сцене;
Мы слышим грохот колес Обстоятельства
И удивляясь ищем скрытую причину вещей.
Все же, предвидящее Знание могло бы быть нашим,