И Животное пасется за священной оградой,
И золотой Ястреб пересечь небеса больше не может.
Но кто-то встал и зажег безграничное пламя.
Осужденная темною Силой, что ненавидит любое блаженство,
На ужасном суде, где жизнь должна за радость платить,
Приговоренная судьей механическим
На болезненное наказание людскими надеждами,
Свою голову она не склонила перед непреклонным декретом,
Обнажая свое сердце беспомощное удару судьбы.
Так в человеке склоняется и склоняться должна рожденная разумом воля,
Послушная законам, установленным издревле,
Без апелляции принимающая низших богов.
В нее сверхчеловеческое свое семя бросило,
Свои могучие крылья мечты сложить неспособный
Ее дух отказался держаться за обычную почву
Или, находя золотое значение всей жизни разграбленным,
Мириться с землей, вычеркнутой из звездного списка,
Или гасить черным отчаянием свет, данный Богом.
Привыкшее к вечному, к истинному,
Ее существо, осознающее свои истоки божественные,
Не просило облегчения от боли у смертной хрупкости,
Не латало неудачу компромиссом иль сделкой.
Работу она должна была сделать, слово сказать:
Записывая историю своей души незаконченную
В мысли и действия, выгравированные в книге Природы,
Она не согласилась светлую страницу закрыть,
Прервать свое общение с вечностью
Или поставить слабовольного согласия подпись
Под грубым балансом мирового обмена.
Сила в ней, что трудилась с тех пор, как земля была сделана,
В жизнь великий план мировой проводящая,
Преследующая в смерти бессмертные цели,
Крушения бесплодную роль принять отказалась,
Утратить смысл ее рождения во Времени,
Повиноваться правлению случайного факта
Или уступить ее высокую судьбу проходящему Случаю.
В самой себе она нашла свое высокую крепость;
Железному закону она противопоставила свое суверенное право:
Свою одинокую волю противопоставила космическому правилу.
Остановить колеса Рока это величие поднялось.
От удара Незримого в ее ворота сокрытые
Ее сила, сделанная более великой касанием молнии,
Пробудилась от дремы в тайнике ее сердца.
Удар Того, кто убивает и спасает, оно ощутило.
Минуя границу ужасную, которую ни один глаз видеть не может,
Преграждающую страшный маршрут, который изменить ничья воля не может,
Она встречала вселенной орудия;
На пути катящихся колес встало сердце:
Приостановились перед разумом работы гигантские,
Вселенские окаменевшие обычаи встретили пламя души.
Магические рычаги внезапно ухвачены,
Что проводят завуалированного Невыразимого волю безвременную:
Царственная идея, молитва, мастерский акт
Могут силу человека связать с трансцендентальной Силой.
Тогда чудо общим становится правилом.
Одно могучее действие может ход вещей изменить.
Одинокая мысль всемогущей становится.
Все сейчас кажется массивной машиной Природы;
Бесконечное рабство у материального правила
И жесткая цепь детерминизма долгого,
Ее прочные и неизменные привычки, Законом прикидывающиеся,
Ее искусного несознательного механизма империя
Аннулируют претензию человека на своей воли свободу.
Он среди машин — тоже машина;
Мозг-поршень формы мысли печатает,
Стучащее сердце выбивает виды эмоций;
Душу бесчувственная фабрикует энергия.
Или фигура мира знаки являет
Связного Случая, ее старые шаги повторяющего
В кругах вокруг постов пограничных Материи.
Случайная серия событий бессмысленных,
Которую иллюзорным смыслом наделяет рассудок, есть здесь.
Или эмпирической Жизни инстинктивные поиски,
Или колоссальная работа невежественного широкого разума.
Но мудрость приходит и внутри растет видение:
Тогда инструмент Природы ее царем себя коронует;
Он чувствует свою самость свидетельствующую и силу сознательную;
Его душа отшагивает назад и высочайший Свет видит.
Божество стоит позади грубой машины.
Эта истина врывается в триумфе огня;
Победа для Бога в человеке была завоевана,
Свой скрытый лик явила божественность.
Мать Мира в ней сейчас поднялась.
Живой выбор отменил мертвый поворот холодный судьбы,
Поставил ногу духа на Обстоятельство,
Бесчувственное ужасное катящееся Колесо оттолкнул