Первое полотно поражает своей светоносностью. Море света. Световое излучение. Это степь в жаркий летний день, когда сухим зноем пышет земля, когда замерли, не колышутся при безветрии хлебные нивы. И еще бросается в глаза — почти две трети картины занимает небо. Уже подлинно саврасовское, которому в дальнейших полотнах художника будет отводиться первостепенная роль. Степь небезжизненна. На переднем плане, рядом с пригорком, поросшим травой и цветами, Саврасов изобразил двух дроф — крупных и изящных птиц, которые запомнились ему еще во время первой поездки на Украину.
Совсем иной выглядит степь на втором холсте Саврасова. Здесь она еще только пробудилась от ночного оцепенения; мгла, тени лишь начинают рассеиваться; светает. Огромное и на этой картине небо бледнеет, занимается заря, играя своими колдовскими, изменчивыми красками. Но степь еще окутана сумраком. Рождение утра свершается в небесах… И невольно вспоминается знаменитое описание рассвета у Тургенева в «Записках охотника»: «Свежая струя пробежала по моему лицу. Я открыл глаза: утро зачиналось. Еще нигде не румянилась заря, но уже забелелось на востоке. Все стало видно, хотя смутно видно, кругом. Бледно-серое небо светлело, холодело, синело; звезды то мигали слабым светом, то исчезали: отсырела земля, запотели листья, кое-где стали раздаваться живые звуки, голоса, и жидкий, ранний ветерок уже пошел бродить и порхать над землею».
Все тот же Рамазанов писал об украинских работах молодого художника в журнале «Москвитянин» в феврале 1853 года: «Пейзажи г. Саврасова… дышат свежестью, разнообразием и тою силою, которая усваивается кистью художника, вследствие теплого и вместе с тем разумного воззрения на природу. Саврасов в произведениях своих начинает достигать чувства меры, о котором мы говорили выше, и потому самобытность его таланта несомненна, — можно надеяться, что он не впадет ни в какие подражания, столь недостойные прямого дарования».
Самобытность таланта! Знаменательные проницательные слова. А мастеру в ту пору еще не исполнилось 23 года!
Позднее, в июне 1854 года, скульптор-критик в своей другой статье в «Москвитянине» по поводу очередной выставки в училище живописи и ваяния отметил жизненную правдивость художника. «Между пейзажистами первое место, — писал он, — бесспорно, принадлежит г. Саврасову. Его «буря», «малороссийская степь» и «водопад» исполнены жизни и обличают вполне прекрасное направление художника, близко изучающего природу, почему и картины его очень разнообразны».
Картина — «Степь с чумаками вечером» была написана Саврасовым два года спустя после второй поездки на Украину. Его впечатления не потускнели, память, воображение хранили чудесные виды Малороссии. Пейзаж хорошо передает поэзию вечерних сумерек в степи. Проделав утомительный путь в пекле летнего дня, крестьянская семья устраивается на ночлег. Распряжена телега, волы отдыхают. На костре в подвешенном к жердям котле варится ужин. Вдали, в густеющей мгле, еще различимы белые хаты селения, ветряки. И на этом холсте почти две трети его занимает небо. Вечернее, меркнущее, уже темнеющее в высоте, но еще светлое над горизонтом. И звезды пока еще не высыпали на небосводе…
Наверно, в жизни каждого человека наступает такой важный переломный момент, возникают такие обстоятельства, от которых зависит, как сложится его дальнейшая судьба. Пришло такое время и для Саврасова. В мае 1854 года училище взбудоражила новость: приехавшая в Москву великая княгиня Мария Николаевна, президент Академии художеств, посетит это учебное заведение, чтобы ознакомиться с тем, как готовят будущих живописцев и ваятелей, призванных обогатить своим талантом русское искусство. Заодно она посмотрит выставку работ художников и учеников.
По свидетельству современников, Мария Николаевна была особой достаточно воспитанной. Герцен назвал ее «умной и образованной женщиной». Любовь к искусству повлечет ее в дальнейшем в Италию, где она будет жить во Флоренции, на вилле, принадлежавшей Анатолию Демидову, князю Сан-Донато. Там она займется изучением и собиранием картин венецианской, флорентийской, фламандской, голландской, французской, немецкой художественных школ. Она будет владеть одной из лучших частных коллекций в Европе, которую украсят полотна Боттичелли, Греза, Кранаха-старшего, Перуджино, Тициана, Тьеполо…
Карета, в которой приехала Мария Николаевна, остановилась у крыльца училища. Полицейские старались оттеснить столпившихся на углу Мясницкой, рядом с почтамтом, зевак. За порядком наблюдали несколько конных жандармов в киверах с лошадиными хвостами. Великую княгиню сопровождали московский военный генерал-губернатор, он же председатель Московского художественного общества, генерал-адъютант граф Арсений Андреевич Закревский, обер-полицмейстер и другие персоны. Высокую гостью встречали все преподаватели во главе с тогдашним инспектором классов представительным Михаилом Ивановичем Скотти. Были среди них и Рабус, и Рамазанов, и преподаватель портретной живописи Мокрицкий, сменивший ушедшего на покой Добровольского, и другие наставники.