Глава первая
КОНЕЦ — НАЧАЛУ ВЕНЕЦ
У меня составились свитки… о жизни старца… но не по порядку — начало в конце, а конец в начале.
Засвидетельствовано в истории: поутру 3 декабря (16.12) 1407 года[1] в окружении сподвижников скончался старец Савва, игумен Богородице-Рождественского Звенигородского монастыря. Почил он мирно, и, как отмечено было, «братия же собравшаяся на погребение отца своего и видя его, преставившимся… многие слезы проливала и стонами горькими терзалась, ибо отлучилась от кормника и учителя»…
Именно с этого события, с этой даты мы и начнем данное повествование. Кто-то может спросить: почему жизнеописание открывается не с рождения, а с преставления того, о ком рассказывается? Не только потому, что мы почти ничего не знаем о первых годах его жизни. А еще и в связи с тем, что порой именно кончина становится рубежом, после которого вступают в силу законы духовного предания и исторической правды, и память о выдающемся человеке начинает не просто жить, а неожиданно приоткрывает передающиеся от поколения к поколению важные истины и откровения.
У предсмертного одра
Весь я не умру…
Маркелл Безбородый повествует напоследок, когда мы достигли конца времен: «И всеми добродетелями просветился, конец здешних трудов принял, честную же и блаженную душу свою предав в руки Господа…»
Однажды меня поразила этимология очень древнего слова «конец». В его основе находится важнейший для славянского мира корень — «кон». Одним из самых определяющих слов с этим корнем является слово «закон». А еще в важные минуты говорят такую фразу — «на кон поставлено всё», или в подтверждение чего-то произносят — «конечно». Смысл старинного корня играет немалую роль в понимании мировоззрения человека Древней Руси. «Кон» — это буквально «род», «начало всех начал», «порядок», «обычай», нечто священное и неприкосновенное, то, что определяет и отмеряет всё остальное и в языке, и в образе жизни.
Когда мы произносим слово «исконный» (а здесь опять встречается корень «кон»), то подразумеваем «изначальный». Например, исконные земли — это те, которые издавна, изначально кому-то принадлежали или были чьей-то родиной. То есть были… испокон веков (и опять — корень «кон»!).
Вот почему, произнося «конец», мы, сами того не подозревая, имеем в виду «начало». В древнерусском языке заложена такая вот оптимистическая программа: «неостановимость» бытия. Потому и человек, который «скончался», в сознании понимающего смысл слова человека вовсе не умер в буквальном смысле, а «начался» снова. Бессмертие предощущается на понятийном уровне. Смерти в языковом отображении нет. Кончина — лишь только переход в нечто другое, новое, еще не свершившееся.
А раз так, то и наше повествование, будто бы повернутое с ног на голову, то есть начавшееся с конца, на самом деле и будет происходить с самого что ни на есть начала.
Вышеупомянутое событие — кончина старца — произошло в небольшом отдалении от столицы Московского княжества, в монастыре у берегов Москвы-реки. Оно могло бы остаться незамеченным для большинства современников, да и для потомков. Ну в самом деле, что с того, что скончался некий пусть даже и весьма уважаемый человек. Если посмотреть на всеобщую историю этого времени свысока, виртуально «приподнявшись» над простыми бытовыми фактами, то в нем можно заметить гораздо более серьезные обстоятельства и происшествия, которые могли бы привлечь достойное внимание пытливого исследователя или любителя истории.
В самом деле, 1407 год от Рождества Христова и несколько ему предшествующих были весьма заметными в ряду окружающего их потока времени. И какие люди, какие имена «украшали» эпоху только своим участием в этих событиях! Двух лет не прошло, как неожиданно скончался самый страшный и известный современникам человек, имя которого наводило ужас на любого жителя почти половины планеты — Тимур, иначе называемый Тамерлан. «Великий хромой» завоевал большую часть мира, заставил преклонить колени Золотую Орду, потрепал европейцев, подавил азиатов, чуть не покорил Русь, и уже отправился окончательно подчинять себе Китай, когда вдруг внезапно смертельно заболел и умер.
В это же самое время в Риме взошел на престол новый папа — Григорий XII, правивший затем Ватиканом почти десятилетие. В Англии приняли знаменитый «Статут о сожжении еретиков», а некая тамошняя компания «купцов-авантюристов» впервые получила королевскую хартию для купли-продажи шерсти и сукна по всей Европе, что открывало новую страницу в истории мировой торговли.
Флоренция захватила наконец логово своего старого врага — город Пизу. В Германии открылся Вюрцбургский университет — гнездо образования в средневековом мире. Великий китайский флотоводец Чжэн Хэ заставил платить дань своему императору всё побережье океана — от Индокитая до Африки. В Париже произошло убийство Людовика Орлеанского, знаменовавшее еще более кровавые повороты в охватившей страну гражданской войне.
Золотая Орда была ослаблена смутой, престол в течение одного года переходил от хана к хану, сначала — к Пулату, затем к Джеляль-эддину, и вновь — к Пулату. Великий князь Литовский Витовт угрожает Москве, подбирается к столице Руси вплотную, присоединив к своим владениям княжества Смоленское и Вяземское.
В 1407 году впервые в русской истории появляется летописное упоминание о Сибири и Сибирских землях — так все более обширным становился в то время кругозор жителей государства. Прошло чуть больше года, как иконописцы Феофан Грек, Андрей Рублев и Прохор с Городца расписали Благовещенский собор Московского Кремля, и вслед за этим Рублев с Даниилом Черным начали роспись Успенского собора во Владимире.
Наконец, в том же 1407 году, почти одновременно со старцем, в столице скончалась его духовная дочь, вдова великого князя Московского Дмитрия Ивановича Донского — Евдокия, в монашеском пострижении принявшая имя Евфросинии и в будущем также причисленная к лику святых.
Один только краткий и далеко не полный перечень событий подсказывает иное направление возможного интереса: каждый из вышеозначенных фактов претендует на то, чтобы посвятить ему тома исследований или большие тиражи исторических повествований. Почему же мы придаем столь большое значение кончине Звенигородского старца, жизнь которого в «мировых масштабах» может показаться не особенно известной или важной?
Не будем спешить с выводами.
Кончина Саввы произошла скорее всего в небольшой пещерке, в скиту, близ основанного им монастыря, в полутора верстах от стен града Звенигорода, там, где преподобный старец в последние годы земного бытия проводил свои дни и ночи. Через некоторое время домовина с его телом была поставлена у царских врат построенного по его же благословению каменного Рождественского собора, монастырская братия отпела покойного, а затем мощи его были положены тут же, при входе, у правой стены под окном. Ибо никто не хотел, чтоб тело преподобного скрылось в глубинах погоста, а лучше оставалось бы рядом, там, где продолжалась служба, где звучали молитвы и псалмы, где под самым куполом храма отражалось эхом протяжное единогласное пение.
Не прошло и десятилетия, как слух о старце распространился по Русской земле, к мощам его потянулись люди, уверовавшие в святость преподобного, происходившие чудеса подтверждали их веру, местное почитание начинало перерастать во всеобщее. Хотя летописи и документы не баловали потомков упоминаниями о его житии, но не истекло еще даже столетия, как народ уже величал его Саввой Сторожевским или Звенигородским чудотворцем.
В середине XVI столетия старца официально причислили к лику русских святых, стали вспоминать о его деяниях и по крупицам собирать о нем сведения, в XVII — украсили и вновь отстроили в камне его обитель, а затем он и вовсе стал одним из наиболее известных духовных подвижников на Руси.
1
Здесь и далее все даты даются по старому стилю, а по необходимости, в скобках — переводятся на новый стиль.