И как жаль, что им никак не может оказаться Руслан...
Она искала его страничку в сети, но Русланов с фамилией Колесников, оказалось больше трех сотен, и ни одна аватарка не подсказала Зине верное направление. Она тщательно просмотрела все профили, применяя фильтр «регион» и «возраст», а потом уже все страницы в подряд. В некоторых профилях были абстрактные аватарки, не дающие никакого представления об истинном владельце странички. Не нашла она за безликими фотографиями своего любимого Руслана…
***18/4
Зина хотела поделиться с Косом и Элей своими подозрениями и рассказать о псевдолюбовном послании, спросить совета, но так и не решилась выглядеть глупой фантазирующей девчонкой в глазах своих новых друзей. Тем более Костя в последние дни был в дурном настроении…
Были закрытые темы, которые строго запрещалось обсуждать, но это не значит, что Зина не размышляла по поводу Костиных особых «способностей». Иногда он оговаривался, как тогда о чувствах Димки Борисова, что их «считал» с него легко и непринужденно.
Она все еще сомневалась в выводах Кости и его категоричном заявлении, что Борисов «неровно дышит в ее строну». Все не могла поверить, что нравится хоть одному парню. Именно сама она…
Или ее скромный одноклассник Димка тоже уподобился тем любопытным, что повелись на шумиху вокруг серой мышки Зины Шелпаковой?
Но лучше бы Зина не знала о симпатиях Димы в отношении себя. Ее это жутко мучило и расстраивало, ответить взаимностью она не могла, каким бы хорошим не был Димка. В итоге, она стала неловко чувствовать себя в присутствии Димы, избегая его взглядов исподтишка и неловких робких попыток заговорить, когда рядом не было Кости. А если Димка написал это письмо…?
Она жалкая трусиха, Зина это понимала, но какие слова найти для Димы, убедить его не влюбляться в себя, не знала. А разве есть такие волшебные слова на свете, что в один момент избавят тебя от мучений неразделенной любви?
Разве сердцу прикажешь, если в нем живет образ Руслана? Она тосковала по нему, мечтая увидеть хоть глазком, постоять хоть минутку рядом, услышать хоть словечко, секундочку насладиться его голосом. Как она удержалась и не рассказала о нем Элине, которая могла бы понять, посоветовать, Зина не знала. Останавливало одно, у Элины не было секретов от лучшего друга, а стать объектом насмешек Кости не хотелось. Он прекрасно знал Руслана, и это делало невозможным признание Зины в своих чувствах.
Они даже как-то вскользь разговаривали о мексиканских страстях в отношениях Леши и Ники, и четверке друзей. Костик даже называл Нику «второй мамочкой» и считал ее клевой тетенькой, так методично и успешно выносящей мозг папеньке Леше. И даже тайно записался в ее союзники против отца. В любой «срачке» между ними готов быть на стороне рыжеволосой бестии Ники. Но больше всего, и с огромным нетерпением ждал их свадьбы. Чтобы папеньку наконец-то «оженили» и он угомонился. Чего это он ходит, незамужних теток возбуждает отсутствием штампа в паспорте?
А четверку друзей он назвал «недобитыми мушкетерами и последними романтиками эпохи». Но впрочем, говорил о них в позитивном ключе и как о счастливом исключении в мире взрослых отношений, где настоящая мужская дружба уже не имела столь высокой цены, а скорее была борьбой самцов за место под Солнцем.
***18/5
Из Зины детектив-расследователь получился «так себе»…
Но желание надрать кому-то одно место, или как минимум настучать по голове, ее не покидало. Но как найти насмешника и наказать его? Ведь как-то можно вычислять IP- адреса, но знакомых хакеров в ее окружении не наблюдалось. Можно было бы попросить Лешку, он работал в милиции и имел связи. Но она представила себе лицо майора, когда расскажет ему о своей глупой раздутой проблеме, и тут же отказалась от этой идеи. Он ловит серьезных преступников, а тут дурная Зина не может вычислить отправителя любовного письма.
Наблюдения в школе тоже не дали особых результатов, то есть, они были, но весьма противоречивые. Могли ли так шутить девочки? Ее одноклассница Танька Дроздова или Алиса Роменская, из Костиного класса? Алиса была более продуманной в стиле своего поведения, а вот Танька жила на собственной волне бесконечного самолюбования. Дроздова, если бы ей пришла такая идея в голову, взяла бы готовый напыщенный текст из интернета. А вот Алиса могла и сама написать красивое письмо.
Но письмо не было готовым и законченным от начала до конца, скачущие в разных направлениях мысли, словно автор не мог до конца завершить ни одну строчку, пространно размышляя, как он типа, «влюблен» в Зину и не знает, как ему жить дальше, даже самобичевание устроил. Действительно, жалкий трус! Хоть Зина и удалила виртуальное письмо, но каждая строчка намертво въелась в ее сознание.