Картины в дешевых рамках не были шедеврами, Руслан прекрасно это осознавал, но они были по-детски милы и привлекательны. Особенно ему понравился пейзаж, уютный, атмосферный, запечатлевший тот самый изгиб реки, где он любил сидеть на берегу. На рисунке был изображен яркий солнечный день, которых ему теперь, так не хватало в жизни…
- Это моя сестренка рисует. – тут же решил привлечь его внимание продавец, быстро затушив сигарету об землю. – Она у нас в Москве училась… в этой, как его… Черт, забыл я… Короче, она художница… - и тут же, проведя рекламную компанию, сменил тон на более деловой. – Ну и че, брать будешь? Недорого отдам…
Продавец, парень из местных, по имени Толик, тут же смекнул, что можно впарить мазню сестры втридорога, а остаток положить себе в карман. Он уже в уме посчитал, сколько можно будет заработать и куда потратить приятный бонус. Теперь, дело за малым, развести на ненужную покупку любителя пирожков. И надоело ему, тут стоять торговать глупыми картинками бездельницы сестры, которые покупали неохотно, и торговались за каждую копейку.
Толик тут же догадался, что это, тот самый, новый владелец богатой хатки, что стоит на бугре. Вон, гляди купил все пирожки у бабки Варвары, осчастливив ее до обморока и сдачи не взял, значит, денюжка у странного мужика водится.
Хотя и не мужик он вовсе, молодой парень, прихрамывает немного, и лицо прячет под капюшоном. Точно, ведь местная сплетница, тетка Клава рассказывала в магазине кумушкам, что в доме живет парень, у него с лицом проблемы, уродующий шрам с одной стороны. И скорее всего, он получил травмы в бандитских разборках, а сейчас залег на дно. Правда это или нет, Толик не знал, тетка Клавка и придумать могла с три короба, про него самого, вон, какие гадости бессовестно разносила по всей деревне. Что он, Толик Мандрыкин, подворовывает на местной молочной ферме, за что и вылетел с работы. Так что, против Клавки он имел свой, персональный зуб.
- Да, беру. – Руслан купил, полный солнечного света рисунок, не торгуясь, но понимая, что продавец заломил высокую цену за творчество местной художницы.
Купленный рисунок сильно изменит его жизнь, но Руслан был еще не в курсе, какие неожиданные перемены грядут в ближайшие дни...
***6/3
На следующий день, у реки, когда лежал в траве, на своем обычном месте, он заметил невдалеке девушку с мольбертом. Она сосредоточенно и долго смотрела вдаль, словно пыталась в зрительной памяти запечатлеть летние краски природы, и перенести их на холст.
Руслан залюбовался девушкой, среднего роста, стройная, на его вкус, даже излишне худенькая, жгучая брюнетка, с копной роскошных длинных волос, которые она периодически откидывала назад. За ней интересно было наблюдать, увлеченная работой, она не замечала мир вокруг. Бесподобное и гармоничное единение с природой, красками и холстом.
Руслан никогда не позволил бы себе, подойти к ней знакомиться… Теперь уже нет…
Кому он может понравиться со своим уродством? Он теперь пугало и чудовище для прекрасной половины человечества. Но любоваться издали прекрасным созданием никто ему не запрещал, и еще он обоснованно подозревал, что эта та самая художница, рисунок которой он купил вчера на станции. Видимо, она из деревенских и периодически выходит порисовать местные красоты.
Именно в этой красоте и солнечных днях ему хотелось утонуть, погрузиться полностью, в тщетной попытке избавиться от мучавших кошмаров. Ночью он беспокойно спал, просыпаясь в липком, холодном поту от ужаса, переживая тот страшный день снова и снова. Тяжело справиться с жизнью, когда ты уже почти смирился со смертью…
Наибольшее отвращение вызывала мысль, что их предал кто-то из своих. По сути, их небольшой разведывательный отряд отправили на смерть, из десятка ребят остались в живых только пятеро, в том числе и он. Все благодаря Уварову Андрею, которому он теперь обязан жизнью, ведь не согласился, не оставил тяжело раненого Руслана прикрывать отход группы, у которой был мизерный шанс на спасение.
В тот момент Руслан был уверен, что доживает последние часы, тело разрывало от адской боли, он истекал кровью, как разодранный в клочья свежий кусок мяса. Даже не представлял, что боль может быть такой сильной, тут же вколотый кем-то из ребят препарат, помог не умереть от болевого шока или разрыва сердца. Потом больше всего его стал беспокоить в онемевшей ноге, перетянутый жгут, нестерпимо хотелось его стянуть, дать ноге свободу, но где-то на краю сознания понимал, что истечет кровью еще раньше, чем сделает что-то полезное для своих товарищей.