Руслан знал о ком идет речь, эта дочка того бизнесмена, что недавно похитили. Отец Вероники, сам в прошлом военный офицер, прошедший Афган, задействовал все свои возможные и невозможные знакомства, направленные на поиск похищенной дочери. Дочь Савельева искали несколько подразделений милиции, безрезультатно. Чуть позже подключили и военных.
Первой версией были происки конкурентов, хотя многие коммерсанты стремились легализовать свой бизнес, и бандитские разборки в 2000-е уходили в прошлое.
Андрей был первым, кто знал, где ее искать. О чуде прозорливости он рассказал только Руслану, объяснив, что это наводка его ясновидящей подруги Арины, а дальше включилась логика и тактика. Девушку похитил маньяк, на след которого правоохранительные органы никак не могли выйти уже несколько месяцев. Во время захвата, похититель успел расправиться с одной девушкой, Нику и еще двоих удалось спасти.
Андрей, не задумываясь, действуя инстинктивно, пристрелил преступника. Успел, пока маньяк не расправился с другими девушками. Ослабевшую, избитую Нику, он, завернув в покрывало, выносил на руках. Руслан подошел к ним и более плотно прикрыл лицо девушки, пряча ее выпавший рыжий локон. Это было личной просьбой отца Ники, его дочь не должна быть узнана.
К дому маньяка, с воем понаехали кареты скорой помощи, еще один отряд спецназа, толпа высоких чинов от милиции, глазеющий народ, сбежавшийся на место спецоперации. Милиционеры с трудом сдерживали стервятников-журналистов, рвущихся на место преступления. Чужая трагедия для них кратковременный сюжет, сенсация, о которой они завтра забудут.
Один звонок Нике сделал чудо возможным. Тем же вечером, Андрея спецбортом отправили в Москву, самые лучшие военные хирурги, отдельная палата в госпитале и приторная учтивость медперсонала. Руслан словно заново переживал события годичной давности, только теперь Андрей был в тяжелом состоянии.
Он даже не сразу заметил неладное, когда приехали дядя Андрея, Степан Степанович и Олеся. Руслан хотел подойти к ней, найти ободряющие слова, пообещать, что очередная операция пройдет удачно, и скоро ее любимый будет бегать, как новенький. И еще передать, те несколько слов от Андрея. Но с удивлением услышал тихую просьбу дяди Степы:
- Уходи отсюда… Зачем ты приехала? Я не пущу тебя к нему…
- Руслан, пожалуйста… - кинулась к нему заплаканная бледная Олеся. – Скажи ему…
- Уходи, не трави душу… видеть тебя не могу… - по измученному лицу пожилого мужчины текли слезы. Руслан перестал понимать что-либо, почему Степан Степанович прогоняет Олесю? Дядя Андрея был добрейшим человеком, сельским интеллигентом, всегда учтивым и воспитанным.
Через несколько минут дядя посвятил Руслана в грядущую трагедию Андрея, где не было места прощению. Зачем? Почему? Как она смогла? Тысячи вопросов без ответов, но он не хотел знать подробности измены девушки Олеси, с именем которой, на устах собирался умирать его друг.
Руслан думал, что преимущество сильных духом в умении прощать, а оказалось это слабость. С трудом сдержался, чтобы не подойти к Олесе, не треснуть ее со всей силы, не его это право, карать предательницу.
Как Андрей переживет? Скрыть от него будет трудно измену любимой девушки. Измену жесткую и циничную, которую только можно представить. На показ у всей деревни, Олеся завела себе женатого любовника, почти увела из семьи, но в последний момент переиграла все карты. Молодая, глупая, что же она натворила…?
Она не уходила, жалась к стенам, непрерывно плакала, умоляюще на него смотрела, словно на последнюю надежду. Во время разговора с дядей, смотрела на него, не опуская глаз. взгляд ее был полон смятения и в тоже время смиренный, готовой принять любое наказание.
- Руслан… - тихо позвала она его, когда он пошел на выход, хотел выйти на свежий воздух из холла госпиталя. Он почти задыхался от бессилия. – Скажи ему, что я не хотела… Я не думала… Дело не в Андрее, виновата только я…
- А чем ты думала? Дыркой между ног? – Руслан услышал за своей спиной незнакомый голос. Обернулся, сзади стоял высокий смуглый брюнет, в голосе которого было столько ядовитого ,презрения презрения. – Черт, я уже выпил валерьянки, а то бы прибил тебя, паскуда.
- Бить будешь? – усмехнулась она сквозь слезы и стала наступать на брюнета. – Ну, ударь меня! Что, стоишь, смотришь? Убей меня! – она напрашивалась и провоцировала, словно искала наказания и прощения, через физическую расправу.
- Да сдалась ты мне, шалава подзаборная. Пусть тебе грешки отпускает кто-нибудь другой. – скривился от отвращения брюнет, разгадав замысел ее нарастающей истерики. – А твоему полюбовнику я врезал немного… Вернись, приласкай его.