— Спасибо вам, — наконец-то почувствовала себя в порядке. Какая-то надежда замаячила, уверенность в будущем что ли. И приток кислорода, какого давно не было.
— Не за что, девочка. Я ж тебя с детства знаю, вырастила, можно сказать, — улыбнулась она, остановившись и с какой-то родительской гордостью поглядела на меня. И под её этим тёплым взглядом я чувствовала, что мой новый мир уже начинает выстраиваться. Во всяком случае есть крепкий фундамент, поддержка! Я не осталась одна. Меня снова спасли…
— Ребятам надо сказать… — подумала вслух.
— Не сейчас. Успокойся для начала. А вот кому нужно сказать, так это отцу ребёнка.
— Не надо ему знать. Это ничего не изменит, — в рёбра ткнулась тупая боль.
— А вот тут, уж извини, ты не имеешь права решать, — воспитательным тоном заговорила Марьяна Павловна. — Никогда не решай за других, и не думай, что знаешь, как себя поведёт человек.
— Да я знаю, как он себя поведёт! Примчится за мной, закинет на плечо и увезёт. А дома под замок посадит.
— И что тут плохого? — рассмеялась женщина. Я вздохнула и сдалась:
— Мы слишком разные. Он — элита. Вокруг него девушек полно, мне с ними не соперничать. Да и не хочу всю жизнь бороться за место рядом с ним. Мне нужен другой, более стабильный, обычный. Я хочу спокойной жизни. Сплетни, интриги, обложки журналов — не моё!
— А ему ты об этом говорила?
— Говорила.
— И?
— Сказал, что я его не знаю.
— А ты его знаешь? — проникновенно проговорила женщина. — Или надумала?
Я вздохнула. Что тут сказать?! Мне было странно говорить о таком с директором нашего коллектива. Но больше было не с кем.
— Так, ясно! — кивнула Марьяна Павловна. — Это тот борзый парнишка, который заказал нас в ночь перед отъездом?
Я молча опустила голову. Слёзы закапали часто, открыть глаза не было сил. Дышать тоже не получалось, кислорода вдруг не осталось… А Марьяна Павловна продолжала:
— Так вот, к кому он так рвался… Знаешь, а мне кажется, вы будете отличной парой! Он очень заинтересован в тебе. Про ребёночка обязательно скажи. Он должен знать. Что бы между вами ни случилось, мужчина заслуживает знать, что у него есть ребёнок.
— Скажу. Когда-нибудь, — пообещала, всхлипывая.
— Ладно, иди отдыхай! Если почувствуешь себя плохо — сразу говори.
Вот так и потянулись мои новые будни. Я привыкала к мысли, что скоро у меня будет новый маленький человек. Гадала, мальчик или девочка. Даже имя прикидывала… Решила, что назову, как отца — Сашкой. И для пацана сгодится, и для девчонки. А у меня будет память. Я не хотела забывать его, хоть и было мучительно больно помнить. А ещё понимала, предстоит с ним побороться за нашу с мелким свободу. Размышляла, как сказать Райту, как позже сказать сыну или дочке, стоит ли их знакомить… Было столько вопросов! Первые месяцы беременность внешне меня не меняла. Я продолжала работать. Только теперь не позволяла себе голодать и хандрить. Старалась больше бывать на воздухе и не заморачиваться тем, что причиняло боль. Потом. Всё потом!
Глава 12
Дублёршу вызвали сразу после новости о моём положении. Жанна Слепцова, заносчивая эгоистичная выскочка. Я была уверена, что она не задержится в нашем коллективе, но к сожалению, пока не было более сильных дублёров. К счастью Марьяна Павловна быстро объяснила ей, где её место, и при каких условиях её мнение выслушают. Девушка притихла. Я понемногу передавала ей свои партии, но на сцену её пока не пускали. Ребятам тоже объявили, что я скоро покину коллектив. Сначала расстроились, потом, узнав причину, обрадовались. Ко мне стали относиться несколько иначе. Более деликатно как-то. Особенно мальчишки! Чемодан свой я теперь видела только на багажной ленте и уже в гостинице, в руки мне его не давали. Притаскивали всевозможные фрукты с прогулок… Девчонки, особенно уже состоявшиеся мамочки, рассказывали кучу полезного, и очень ждали нового члена нашей большой дружной семьи. Мне кажется, никогда прежде у нас не было такого единения. Меня так заряжали позитивом! Но оставаясь по вечерам наедине со своими мыслями, я всё равно продолжала маяться от чувства собственной неполноценности.
Визу ему так и не дали. Даже связи не помогли. Пару месяцев назад заграничные путешествия для него закрылись. Работа с секретными документами, чтоб её! Теперь на несколько лет он был невыездным. Можно было, конечно, рвануть и без документов, связей хватало. Но эти чёртовы гастроли… пункты выступлений менялись слишком часто. Ему нужно было пересечь несколько границ, а потом ещё вернуться с грузом, который орёт и брыкается. Можно было арендовать чартер… Но эмоции вовремя поостыли. Понимал, что если не даст ей завершить этот отрезок пути, она повторит его однажды. Видел, как одержима своим занятием, примерил на себя, и понял, что не имеет права мешать. Было паршиво от мыслей, что эти её танцульки значат для неё намного больше, чем он. Это ведь только занятие! Но ведь оно с ней долгих пятнадцать лет. А он? Едва ли хороший знакомый! Много всего перемыслил. Смирился со скребущим чувством пустоты. Но лишь потому, что пообещал себе — это временно. Она вернётся. И, если мир не перевернётся с ног на голову, он заставит её быть рядом. Как любая девчонка, эта хоть и была умна в чём-то, но в общем и целом по ряду основных моментов была предсказуемо глупа. Сама себе что-то там надумала, сделала выводы, обиделась и решила расстаться с ним. Большей глупости поискать! Но девчонки — они такие девчонки! Он уже почти не злился, по крайней мере не так, как раньше, но разговор будет долгим. На сей раз сначала разговор, потом постель.