Понуро опускают морды.
Запираю двери, усаживаю в кресло Аришу.
Пока греется движок, быстро соображаю "куда". Звоню в Центральный участок, чтобы дали всем патрулям ориентировку на худенькую девушку в розовой шубке. Примета яркая.
Выезжаю в центр, делаю несколько кругов по улицам.
Домой ты, не пойдешь… Наивная, но не дура.
— Папа…
— М?
— Где меня взяли?
— Аист принес, — на автомате брякаю я.
— В садике мама всех лодила. А меня не лодила.
— Как это не родила?
— Девочки так длазнят.
— Девочки твои — дуры. Не слушай. Родила тебя мама, как и всех остальных. А про аиста я пошутил.
— Я и не слусаю. Бью их… — философски.
Дерётся, да. Это настоящая проблема.
— Мама там! — пищит внезапно Ариша.
Бью по тормозам, оглядывая площадь.
— Там… Там… — машет Ариша, отстегивая себя от сиденья. — Бежим!
На площади толпа народу. Ёлка, горки, огни…
Взяв Аришу за руку, веду её по праздничной площади мимо людей.
— Точно видела?
— Его видела! — вырывает руку, указывая на переодетого деда Мороза. — Он маму утащил!
Бежит в сторону Деда Мороза.
— Ариша! — поскальзываюсь, дергнувшись за ней.
И пока отыскиваю равновесие, она успевает добежать до Деда Мороза. Яростно пинает его по валенку. Явно пьяненький мужик в недоумении опускает взгляд вниз.
— Тебе чего, кнопка? — обескураженно.
— Мама где, м?! Папа тебе даст сичас!
— Извините! — подхватываю за пояс дочь и уношу под мышкой. Пытается пинаться и вырываться.
— Пусти!!
— Не тот это Дед Мороз, детка. Это заместитель. А нам настоящий нужен.
Затихает.
Открываю сообщение в патрульном чате.
"Не твоя, Касьянов? "
Издали фотка моей Снегурки.
Автовокзал. Стоянка для частников.
"Закройте шлагбаум на десять минут. Сейчас буду. Моя. "
"Задержать, может?"
Перепугают опять и обидят Синицу эту… А я сам её перепугать собираюсь. Ибо — нехрен! Я с ней понимаешь, нянчусь, а она?
"Не трогать. Сам я! "
***********************
Ася
Купив стакан горячего чая в ларьке, оглядываю машины на стоянке вокзала. Вот отсюда мы к тете Тамаре ездили.
Маленький частный микроавтобус — до Никольского. Это я выясняю у трех женщин, которые не успели на последний рейс. Посадочных мест — шесть.
Колени и уши замёрзли так, что не чувствую. Женщины смотрят на меня брезгливо и с осуждением. Как Питбуль, когда только увидел.
Да, я, может, и сомнительно выгляжу. Но замёрзший человек уж точно не вызывает у меня осуждение!
Виновата я что ли, если магазины закрыты здесь все закрыты.
Поднимаю повыше воротник шубки.
Если я когда-нибудь буду себе ещё покупать шубку, то она будет длинной и с капюшоном. Как завещала моя великая бабушка!
Будущее кажется мне туманным и непривлекательным. Это очень несправедливо. Но сдаться и позволить этой несправедливости происходить без моего сопротивления я категорически не могу!
Чувствую, как начинает беспощадно клонить в сон. А вот холод чувствовать перестаю. Выдыхаю густое облачко пара. Температура падает…
— А где водитель? — прождав ещё минут десять спрашиваю я.
Одна из тёток кивает мне за машину. Выглянув на секунду, тут же залетаю обратно. Патруль проверяет у него документы.
От колотящегося истошно сердца сон снимает как рукой.
Скорей, пожалуйста!
Прислонясь бедром к боку тёплого капота микроавтобуса закрываю опять глаза.
Внезапно оглушает волной адреналина. Как бывает, когда разъярённый пёс выскакивает из-за угла. И тут же:
— Попалась, мелкая воровка! — прихватывают чувствительно меня за ухо горячие пальцы.
— Ай…
Касьянов!!
— Отпустите!
Отпускает, но тут же грубо давит на спину, толкая колено между бёдер.
— Руки на капот, — низкое рычание.
Тетки ахают, спеша разбежаться подальше. А какой-то подросток азартно достаёт телефон и начинает снимать нас.
Не веря в происходящее, ловлю ладонями тёплую сталь капота, чтобы удержать равновесие. Я такое только в кино видела!
Одежда Касьянова трётся о голую кожу моих ног. Это больно…
— Побегать решила, да? — с издёвкой.
Отводит одну мою руку назад, щёлкает наручником. Потом вторую.
— Статья триста тринадцатая! "Побег из-под ареста или из-под стражи наказывается лишением свободы на срок до четырех лет."
С ужасом замираю. В ушах звенит.