— Так и было! — доносится сзади обиженный женский вздох.
— Не пищи там! — недовольно фыркает прапор.
— И что он за вилку эту несчастную посадить эту девку решил? — понижаю я голос. — Не в глаз же воткнула.
— Так обокрала, напала… Ты читай, читай…
— Бред какой-то, — недовольно вздыхаю я, читая дальше. — Где эта Лара Крофт?
Разворачиваюсь на обезьянник.
— Господи… — с досадой вздыхаю я.
Там пигалица в розовой шубке. Пальчики, коленочки… Как ее на панель то занесло, дуру такую?
Поднимает на меня заплаканные огромные глаза. Вздрагиваю. На жену мою бывшую образ похож. Шубка эта розовая, цвет волос, миловидность. Только Марина старше. И взгляд у неё другой совсем.
Зависнув, смотрю на девчонку.
— Товарищ капитан, я вандала поймал, — ведёт за руку летёха раскрасневшуюся Аришу.
— Не понял.
— Дочка твоя красным лаком манекену ногти покрасила и лицо! Чего делать то? Он теперь с улицы не на мента похож, а на индейца.
— Мать твою… — изображаю фейспалм. — Арина!
Но Арина уже ничего не слышит. Из её пальчиков вываливается сумочка, она, застыв как суслик, смотрит распахнутыми глазами на эту "розовую" девку за решёткой. И до меня доходит, что образ у неё тоже совпал. Но в отличии от меня она была слишком маленькой, чтобы увидеть сейчас разницу с оригиналом. Ещё и в сумерках обезьянника.
Звездец случился раньше и немного другого плана.
Подхватываю её на руки и быстро несу на улицу.
Хоть бы пронесло! Хоть бы пронесло! Молюсь тихо.
Ставлю её на снег. Она неожиданно срывается в сторону крыльца. Ловлю.
— Нет!
— Там мама была! Мама! — начинает рыдать она и драться. — Мама была! Пусти!
Ааа!!!
Жесть!
Не пронесло…
Глава 1 — Питбуль и Снегурка
Ася
В полицию я попала первый раз. Ужасное место… Не то, чтобы я ожидала, что здесь хорошо. Для меня это в принципе неожиданно.
Ничего не соображая, грею руки на горячей трубе, идущей вверх от крошечной батареи. Левая, половина лица ноет, губа щиплет. Голова кружится.
В камере от лавочки пахнет отвратительно, и я боюсь присесть. Или это ещё не камера? Обезьянник, кажется. Он отгорожен только стальной решёткой. Расфокусированным взглядом слежу за мужчинами.
Я здесь, а они там совершенно спокойно пьют чай, шутят, кидают друг другу мандарины, и один даже развешивает новогодний календарь на стене на следующий год. Праздник у них… На меня никто не обращает внимания.
Сердце колотится, в животе тугой ком.
Что со мной будет? Заступить некому. Даже искать сразу никто не станет.
Один из них бросает на меня, взгляд.
— Куда девку-то эту девать?
Не дыша прислушиваюсь к разговору.
— Заявление есть? Есть. Значит, в СИЗО.
— Умный что ли сильно, Петренко? В СИЗО дорогу завалило лавиной. Не проехать, не пройти. Снегопад пятый день. Там аварийка с обеда гребёт. Работы не на один день.
— Питбуль от Лобова по её душу приехать должен. Показания взять. Вот пусть и решает, что с ней делать. Мы долго держать не можем. Не голодом же её морить? Там сейчас битком камера набьется «обильно празднующими».
— Я б вообще ей премию дал, — понижает голос один из них.
— Да уж… Полкан Тихонов, хоть и зверь был, но хотя бы честный. А Лобов тварь ещё та. Подставит, глазом не моргнёт.
— Питбуль то её по-любому засадит, ему только след дай! Любого раскатает. А эту овечку… Пф!
— Вы особо-то не базарьте, — одергивает их пожилой. — Особенно при Питбуле. Лобова ж человек. Да и вообще, давайте, в патруль. Нечего прохлаждаться.
На каблуках стоять уже болят ноги. Вырядилась, дурочка. Думала, после работы в кино схожу. Там сказка новогодняя… А Лобов этот… Сволочь!
Закутавшись в шубку, по стене сползаю вниз, садясь на корточки. Колготки на одной коленке порваны. Вниз и вверх идут крупные стрелки.
Питбуль…
Человек Лобова.
Из глаз капают опять слезы. Тушь щиплет глаза. Закрываю их. Спать хочется. Но ещё больше хочется домой!
За что?! Несправедливо это. Я же защищалась. Никто мою версию слышать не хочет. Злые, равнодушные…
— Вечер добрый, — слышу мужской голос.
От него моё сердечко подскакивает и переворачивается.
— Здорово, Касьянов. Вот держи…
— "Воткнула в ногу полковнику полиции вилку"? Нашему полкану, что ли? — спрашивает этот голос.
— Ему, — хмыкает пожилой.
— Отчаянная!
— На словах сказал, с трассы девка. Но афишировать запретил. Женат же… По официальной версии — нанял её как помощницу по хозяйству для жены.