Я подхватил Фаину на руки и принялся целовать. У меня как затмение случилось. Кажется, она смеялась. Кажется, мы раскачали плот так, что он чуть не сорвался с привязи.
В себя пришли вечность спустя на циновке шалаша. Встретились глазами, и моя женщина с нежностью погладила меня по лицу, а потом завозилась, явно собираясь… опять улизнуть? Одевается вон. Ну горнюка ей… обработанного бальзамом! Надо ковать железо, пока горячо. Я дотянулся до бумаги, упавшей на тростниковый пол, пока мы целовались, сам перечитал текст договора, Фаине ещё раз показал.
— Леди Фаина Аркадьевна Ленина, вы согласны стать моей женой? — да, я запомнил, как зовут теперь уже мое отражение.
— Да, — просто и коротко ответила она.
И еще минут… много мы целовались, едва не порвав наш брачный договор. Но помяли основательно, пришлось аккуратно разглаживать бумагу, прежде чем я тщательно, буква в букву, выжег огнём-в-крови контракт на пластине, огнём же выжег подпись.
— Леди, каплю крови, пожалуйста.
Я с замиранием сердца следил, как девушка послушно достала шкатулку с нитками и иголками, вытащила булавку, зажмурившись, уколола палец. Алая крупная капля впиталась в металл.
— Поздравляю нас, леди Фаина, — даже не скрывая переполнявшего меня ликующего торжества, сказал я. — Отныне мы муж и жена. А я больше не несс Маубен…
— Эрвин?! — Фаи кинулась ко мне и обхватила, помогая удержать равновесие и не рухнуть от сильнейшей боли. Словно что-то жгло изнутри, а по венам вместо крови бежал раскаленный металл. Я сжал зубы с такой силой, что они, кажется, начали крошиться. Оте-ец… все же решил выжечь… Как же ты мог…
— Да едрить мать! — моя жена явно насмерть перепугалась и с неожиданной силой поволокла меня к циновке, куда и попыталась уложить. — Эрвин! Да что с тобой?!
— Старый… Горнюк… — боль перестала быть такой безжалостной, и я смог выдавить сквозь зубы ругательство. — Он глава Маубенроев… и сразу через камень рода почувствовал мое отречение… и выжег… горнюк… своей волей выжег весь огонь-в-крови из меня. И свой, и материнский… Я знал, что он может это сделать, но не думал, что это случится… так быстро и так…
— Безжалостно? — понимающе подсказала жена, быстро подавая мне плошку с водой и ласково стирая пот с моего лба. — Ты… ты правда все потерял?
— Магию и наследство? Да, я от всего отказался. Но я знал, на что иду. Так что забудь. Справлюсь. Ты же справляешься.
— Ох, Эрвин… — Фаи вдруг всхлипнула. — Я дура такая… а ты…
— А я твой муж. И я люблю тебя. Мы вместе создадим новый род и еще дадим горнюка всем этим снобам из Старого Света! — я с нежностью вытер ее слезы и притянул к себе для поцелуя. И она не стала упираться, наоборот, сама потянулась ко мне.
Поцелуй был долгим. Но прервался из-за странного звона. Причем звенело это непонятное нечто совсем рядом, чуть ли не между нами. Мы оторвались друг от друга, а потом с недоумением посмотрели на сумочку, пристегнутую к поясу Фаи. Это она звенела, светилась, а еще разъезжалась по швам оттого, что внутри нее что-то росло.
Я быстро потянулся и сорвал это неведомое и, возможно, опасное нечто с пояса моей жены. Травяной кошель развалился у меня под пальцами и на ладонь выпал…
— Ох и ни фига себе! — изумленно выдала коза, глядя на огромный, больше моего кулака, солнечный алмаз. Камень продолжал расти, светиться, звенеть… а по его верхней грани вдруг побежала острая искорка, осыпаясь алмазной пылью и гравируя на кристалле затейливым курсивом: «Леннирой — новый огонь».
— Это что такое? — еще раз озадаченно переспросила Фаи, когда искра исчезла и алмаз перестал светиться. — Это… И я так странно себя чувствую… как ласковый огонь по венам растекся.
— Это камень рода Леннирой, — я притянул ее к себе и засмеялся. Магия бушевала в теле, и я чувствовал каждой клеточкой ее возвращение. — Нашего рода! Вот уж не думал, что когда-нибудь стану основателем… Жена, нельзя терять ни минуты! Мы очень маленький род, надо срочно размножаться. Срочно!
Эпилог
Эрвин теперь уже Леннирой:
Я подпрыгнул на койке, стараясь не потревожить жену. Стоило закрыть глаза всего на минуту, и сорванцы куда-то унеслись. Дети, Деннис и Виктор, пошли в маму, такие же очаровательные и непоседливые. Только и успевай за ними, а то такого натворят. Особенно на океанском судне. Это еще хорошо, что их закадычная подружка, которой сорванцы смотрят в рот, осталась дома, под крылышком у бабушки. Касавка выросла весьма шустрой девицей, за которой табунами ходили парни, начиная от наших четырехлеток и кончая подростками уже на пороге «испытания на зрелость».