Моему удивлению не было предела.
– Третий?! А почему я тебя раньше не видела?
Встала и подала ей тетради.
– Я только в этом году перевелась, – она подняла на меня большие голубые глаза. А меня как озарило.
– Да ты что? Бедная ты бедная, там же одни парни! – «посочувствовала» ей я.
Она шмыгнула носом. Мне захотелось мерзко похихикать и потереть ручки.
– Слушай, – я подхватила ее под локоток, – ты, наверное, еще не успела друзей завести?
– Не успела, – подтвердила она, покорно следуя за мной.
– А хочешь со мной дружить? – спросила я.
Она снова подняла на меня ясные очи.
– Хочу.
– Вот и прекрасно! – обрадовалась я. – Как тебя зовут?
– Адоника.
Ну и имечко!
– А меня Арамира, очень приятно, – улыбнулась во все тридцать два я. – Ну давай, покедова. Мне на пару надо. Если что заходи. Пятый этаж, шестая комната.
Я отцепилась от девчули, помахала ей ручкой и чуть не в припрыжку побежала в корпус.
***
Я распахнула дверь в комнату и с порога заявила:
– Аля, ты не поверишь, что я поняла!
Подруга лежала на кровати на животе , листала журнальчик и болтала ногами.
– М-м-м? – промычала она.
– Вот смотри! У нас есть чуть более двух сотен озабоченных ректором ведьмочек, так? – начала я с энтузиазмом.
– Так, – подтвердила она и, перевернув страницу, углубилась в чтение.
– Аля! – возмутилась я. – Неприлично столь явно игнорировать говорящего с тобой!
Она подорвалась с кровати, как будто ее ужалили. Да, на такой эффект я даже не рассчитывала, не думала, что ее столь волнуют правила приличия...
– Кто ты?! – она замахнулась на меня.
– Че-его? – удивилась я.
Я с утра вроде была самой собой, ощупала себя для достоверности.
– Кто ты?! И что сделала с моей подругой?! – она шлепнула меня журнальчиком и снова замахнулась.
У меня буквально глаза вылезли из орбит, а брови полезли в волосы.
– Аля, ты чего? Своих не признаешь?!
– Моя подруга кривилась, как лимон, когда в ее присутствие упоминали о приличиях! А что бы она произносила это слово сама!
Я усмехнулась.
– Судя по твоему словесному портрету, можно подумать, что я голая скачу по академии, горланю похабные песни на каждом углу и вообще являюсь наглядной, ходячей и дышащей акцией протеста всему культурному обществу!
Аля, убрала журнал и выдохнула.
– Вот теперь я вижу, что это действительно ты! Твою манеру речи ни с одной другой не спутаешь!
Я фыркнула.
– Так чего ты там напридумывала? – спросила она, усаживаясь на кровать.
– Смотри, – продолжила я. – У нас имеются озабоченные ведьмочки, так? А теперь представь себя на месте одной из них.
– Ну, – подтолкнула она меня к дальнейшему развитию мысли.
– Мы моделируем ситуацию. К тебе подходит странного вида ведьма и говорит: «Хочешь влюбить в себя ректора за месяц? Мы поможем. Только следуй нашим указаниям и во всем нас слушайся. Внимание срок предложения ограничен. Акция действует до начала зимы». Твоя реакция?
– «Идите-ка вы лесом! Сама справлюсь, буду я еще тут всяких слушать!», – тут же ответила Аля.
– Во-о-от! – протянула я и наставительно подняла вверх указательный палец. – То-то же! Ведьмочки – вольнолюбивый народ и слушаться они нас не будут, а уж когда в эту и без того гремучую смесь примешивается влюбленность, то все... Писец.
Проанализировав ситуацию с моей группой, я пришла к выводу, что с ведьмами каши не сваришь. Они ведь не посоветовались со мной, хотя я являлась их непосредственным руководителем! А уж в таком тонком деле, как завоевание ректора, они и подавно слушать никого не будут! Подруга почесала подбородок.
– И че делать?
– А вот что! – ответ у меня уже был. – Нам просто нужна в меру скромная, в меру неуверенная в себе, чуть-чуть одержимая ректором не ведьма.
– Ага, а еще зрачок из глаза хмыря! – огрызнулась она. – Где мы такую возьмем?!
Я плюхнулась на кровать, откинулась на руки, закинула ногу на ногу и радостно произнесла:
– К счастью для нас, я сегодня как раз познакомилась с такой девушкой и даже успела подружиться.
Аля пару минут тупо таращилась на меня и хлопала глазами.
– Когда успела? – наконец выдохнула она. – И кто это? Как ее зовут? С какого курса? Факультет какой? Красивая? Худая или полная? Рыжая или брюнетка?
Усмехнулась.
– Адоника. Третий курс. Воздушница. Красивая. Худенькая. Блондинка.
– Обалдеть! Девушка у воздушников! – по-моему, у Али был шок. Пришел так невзначай в гости и решил остаться.
Улыбнулась, посмотрев на ошарашенное лицо подруги. Грела мысль, что обескуражила ее именно я.
Так, пока оставлю Алю выпроваживать Господина Шока из ее головы, а мне надо еще в библиотеку сходить. Надеюсь хоть этот поход обойдется без приключений!
***
Надеждам моим было не суждено сбыться... Почувствовала неладное я еще на походе к святая святых академии. Как-то настораживали студенты, аккуратно– преаккуратно закрывающие дверь библиотеки, а затем дающие такого стрекоча, что хоть сейчас их выставляй на межакадемические соревнование студентов по бегу. Все спринтерские дистанции были бы наши! Зуб даю!
Я открыла дверь, вошла и замерла. Придерживаясь стеночки, медленно, не далая резких движений, ступая только на носочках, шел парень. На его лице отчетливо проступал ужас, а губы еле заметно дрожали.
Мое любопытство тут же подняло голову, как страус из песка, и насторожилось. Наверное, чувствует очередное попадалово. Конечно, ему хорошо, а мне потом страдай!
– Ты чего? – тихо спросила я у студента, ну так, на всякий случай.
Он замотал головой, дошел, наконец, до вожделенной двери и медленно, без скрипов, открыв дверь, выскользнул за нее. Затем я услышала удаляющиеся быстрые шаги. Странно...
А потом раздалось это... Ужасающий вопль, от которого волосы вставали дыбом, сердце обливалось кровью, а душа паковала чемоданы, приговаривая: «Невозможно работать в таких условиях». Ноги сами понесли меня к источнику звука. Между многоярусными стеллажами с книгами метался дух и надрывно выл:
– У-у-у-у...
Он рвал на себе призрачные волосы, поднимал руки, будто обращаясь к мирозданию, а потом снова принимался за первое действие. Я удивилась. Что это с Самием Самичем? Сегодня вроде не годовщина его смерти... Да и не полнолуние, да и не ночь!
– Самий Самич, – тихо позвала я.
Дух с безумными глазами повернулся ко мне, а потом как кинется... к моим ногам, как схватиться за них...
– Ми-и-ирочка-а-а-а! – завыл он на новой ноте.
Я прочистила, заложившее ухо и посмотрела на несчастного.
– Ми-и-и-ира-а-а-а, беда-а-а-а-то кака-а-а-а-я-я-я!
– Что такое? – также негромко спросила.
– И-и-ирод окаянны-ы-ый! Супоста-а-ат нечисты-ы-ый! Забра-а-а-ал!
В принципе, мне общее направление мыслей духа нравилось. Я бы присоединилась к потоку оскорблений, посвященных ректору, но вот слово «забрал» меня насторожило.
– Что забрал, Самий Самич?
– Все-е-е забрал, Мирочка! Жизнь мою забрал! Смысл забрал!
– В смысле, жизнь забрал?! – не поняла я.
Не хотелось мне его, конечно, расстраивать, но надо бы напомнить, что он вот уже как два столетия мертв... такие дела...
– Да не жизнь! Книги забрала-а-а-ал!
Я озадаченно перевела взгляд на тысячи спокойно стоящих на полках книг.
– Да не эти! Запрещенные! Забрал! Ограбил! Все самое ценное вынес! Что же я теперь читать-то буду-у-у! А-а-а-а...
– Еще раз, пожалуйста, – мягко попросила я. – Коротко и по существу.
Самий Самич собрался, посмотрел на меня и сказал:
– Утром пришел ректор. Попросил список книг, который я ему предоставил. Потом потребовал список запрещенной литературы, я отнекивался как мог, мол что вы, отродясь такого не было! А он! Как рявкнет на меня! Как пригрозит, что бесам, на потеху меня отдаст, если не выдам ему этот список. Ну, я и отдал... А потом он... он... они... пришли... и... забрали... все-е-е-е...
На последнем слове он не выдержал и снова завыл. Ну, ректор! Ну, сволочь! Никакого уважения к почтенному возрасту духа!