– Как ты говоришь «прощетка»?
Я засмеялась, посмотрела в справочник и ответила:
– При-щеп-ка.
Она кивнула и удалилась. Я сладко потянулась, а потом совершенно случайно бросила взгляд в угол, в котором стояла моя метла. На полу, под ней я увидела разорванные на мелкие кусочки лоскутки, и все бы ничего... только мне показалось, что на одной тряпочке была часть розового слоника. К слову, на моей пижаме был такой рисунок...
Я подорвалась с места, кинулась к Мете, и, схватив лоскуток, стала его пристально рассматривать. Так и есть. Это когда-то была моя пижама... У меня задергался глаз.
– Метюха! – завопила я. – Это что такое?! Ты зачем мою пижамку разодрала?!
Метла в ответ на мои крики поникла, и всем своим деревянным видом изображала раскаяние.
– Ну, ты... – я не закончила.
Встала, кинула лоскуток назад в общую кучу, и пошла к столу. Там положила голову на стол и простонала:
– Нет от тебя никаких доходов, расходы одни...
Метя подлетела и стала тереться древком о мою руку, как кошка просящая ласки. Ну что с нее взять? Погладила.
Тут раздался робкий стук в дверь. Я подняла голову и с удивление посмотрела на нее. Это кто тут такой вежливый? У нас обычно, дверь нараспашку, претензии с порога, а тут...
– Меть, открой, а? – попросила я.
Метюша, чувствуя свою вину, не стала спорить, а покорно полетела открывать. И вот на порог робко ступает Адоника.
– Привет, – тихо говорит она.
Оп-па...
– Привет! – радостно улыбаюсь я. – Ну, чего застыла как не родная, проходи, садись.
И я махнула на свою кровать. Она повиновалась, а я цепким взглядом оценивала ее с ног до головы. Нет, девочка все-таки то, что надо.
– Итак, – я повернулась к ней. – Как первый учебный день?
Она скромно улыбнулась.
– Спасибо, хорошо. Парни такими добрыми оказались.
– А какая группа? – тут же поинтересовалась я.
– Двадцать восьмая, – она опустила глаза и поковыряла пальчиком коленку.
Мои мальчики? О, вот и замечательно! Они мне как раз помогут ее самооценку поднять! Только надо теперь, чтобы она согласилась на нашу авантюру. Минус был только в том, что если у нас ничего не получится, девочка сильно расстроится. Такие как она вообще из-за неудач сильно переживают.
– Да, там пацаны прикольные, – согласилась я. – Они мне в прошлом году очень помогли, и сейчас мы с ними прекрасно общаемся!
– А как помогли? – заинтересовалась она, глядя на меня голубыми глазами.
Я улыбнулась.
– Да я пришла, вот прям как ты, вся такая неуверенная, робкая, а они во мне буквально новую личность нашли! – тут я, конечно, слукавила.
На этот изнеженный цветок, я никогда не была похожа, хоть мама и старалась вырастить из меня нечто подобное всеми правдами и не правдами. Парни мне действительно помогли освоиться, но они не раскрывали во мне новые качества.
– Ты была как я? – поразилась Адоника.
Я закивала.
– Да, и вот что из меня вышло, – показала на себя.
– Хотела бы я быть такой как ты, – вздохнула она и снова опустила глаза.
Боги, я и не думала, что все будет так просто! Рыбка попалась на крючок.
– Давай я тебе помогу! – тут же предложила.
– Как? – спросила она меня с надеждой.
Я махнула рукой.
– Просто! Под моим руководство ты превратишься в уверенную молодую леди, которая знает себе цену и умеет держаться на публике!
– Правда? – она смотрела на меня такими преданными тазами, что я аж на стуле поерзала.
– Да, – кивнула я. – Только ты мне должна будешь помочь в ответ.
Она хлопнула глазами и удивленно спросила:
– Но как?
Я понизила голос.
– Тайны хранить умеешь?
Она кивнула и чуть подалась вперед. Ага, я так и думала! Знаю я натуру таких девушек, вроде милые, скромные и боязливые, а на самом деле...
– Понимаешь, какое дело, ты же знаешь, что в этом году у нас сменился ректор? Так вот, нам он совсем не нравится!
– Как же он может не нравится? Даринер такой замечательный! – вздохнула она.
Подожди-и-и-ите! Я что-то пропустила? Даринер?! Они что уже в настолько близких отношениях, что друг друга по именам называют?! Внутри что-то шевельнулось.
– Вы знакомы? – удивленно спросила я.
– Конечно, – кивнула она. – Ведь это благодаря нему я оказалась здесь! Меня из прошлой академии выгнали, так как я девушка, и они больше не могли смотреть на такое вопиющее безобразие в моем лице. А я сирота, дома у меня нет и поэтому, я оказалась на улице... А Даринер меня случайно встретил, отогрел и сюда определил.
Я чуть зубами не скрипнула. Вряд ли она, питая к нему такую благодарность, будет его подставлять! И вообще интересно, каким образом он ее отогревал?! В своей постели?! Так, тихо, Мира, чего ты вообще завелась?! Ну, затащил он её в свою постель тебе же лучше! Осталось только подгадать время, когда он снова ее туда затащит и вызвать Полицию Нравов. И вообще! Как я себе говорила?! Ректор и постельная плоскость для меня вещи не совместимые!
– Ну да, да... Он, конечно, замечательный... – согласилась я. – Только ему же здесь совсем не место. Мы, ведьмочки, все нервы ему истреплем, он поседеет раньше времени...
Она посмотрела на меня.
– Да ты что? Зачем?!
– Просто понимаешь, мы – народ вольнолюбивый, а он столько ограничений нам поставил, что невольно мы их когда-нибудь нарушим. А ректор же такой чувствительный, все воспринимает так близко к сердцу...
– И что же тогда делать? – спросила она.
– Нужно его отсюда убрать, – просто сказала я, глядя ей в глаза.
Она вздрогнула.
– К-как убрать?
– Очень просто. Ты, Адочка, просто влюбишь его в себя, – почти пропела я.
– Я?!
– Ты, – подтвердила я. – Тебе же он нравится? Правда?
Она неуверенно кивнула.
– Но я не знаю, это было бы подло с моей стороны...
– Да нет же! Он тебе потом только спасибо скажет, что от нас избавился! Ты его скомпрометируешь, он на тебе женится, и вы будете жить долго и счастливо. Конец.
Она задумалась. Снова поковыряла коленку.
– Ты думаешь все так и будет?
Тут я решила быть честной.
– Нет, стопроцентную гарантию я тебе не дам, но тут уж сама решай, стоит ли игра свеч.
Она снова задумалась, а потом решительно сказала:
– Я тебе помогу!
При этом ее глаза алчно блеснули. Ой, а не ошиблась ли я в этой девочке? Как бы мне потом это боком не вышло...
Тут открылась дверь и появилась Аля с двумя какими-то коробочками и веревкой в руках. Ада вздрогнула, а подруга удивленно посмотрела на мою гостью. Потом широко улыбнулась и прошептала:
– Мира, это кто?
Я улыбнулась.
– Аля, знакомься, это Адоника, та чудная девочка, про которую я тебе рассказывала. Ада, это Аля, моя подруга и соседка по комнате.
Воздушница вскочила с кровати и сказала:
– Очень приятно. Ну, я пойду...
– Куда пойдешь? – удивилась ведьмочка. – А чай?
Адоника бросила на меня взгляд, я ободрительно улыбнулась и сказала: – Действительно, Ада, останься.
Девушке ничего не оставалось сделать, как вернуться на место. А меня все еще не покидало плохое предчувствие. Ой, не так проста это девочка, ой не так проста...
***
Адоника ушла буквально несколько минут назад и сейчас мы с Алей сидели и смотрели друг на друга.
– Думаешь, получится? – неуверенно спросила она.
Я закрыла лицо руками и упала на кровать.
– Честно? Не знаю, радость моя. У меня столько сомнений на ее счет. Но это меньшее из двух зол. Над ней у меня пока хотя бы есть иллюзия контроля, а с ведьмами был бы полный провал изначально.
– А не зря ли мы все это затеяли, а, Мир?
Мне захотелось захныкать. Я люблю руководить, очень люблю. Но вот когда меня спрашивают, уверена ли в том, что делаю, мне тут же хочется сделать сто шагов назад и забиться в норку. Сколько лет искореняю в себе эту черту характера, а она все прорастает и прорастает, как на удобрениях! Но перед людьми не позволительно показывать слабость. Эту истину мне вбила в голову бабушка, когда я однажды подговорила ребят, и мы все вместе полезли в заброшенный домик. Там мы провалились под пол и целый день ждали, когда нас найдут, потому что выбраться были не в состоянии. Когда же нас обнаружили, я ревела громче всех. Бабушка тогда мне ничего не сказала, только лишь: «Идем домой». А там она меня так отпорола, что сидеть я потом дня три не могла. И наказывала она меня не за авантюру, а за то, что я проявила слабость, вела себя не позволительно для лидера. А ведь тогда я была именно им, слабохарактерные мальчишки ни за что бы не решились на это, если бы не я. Мало того, что я разревелась, так стала обвинять во всем других. Конечно, мне было тогда всего восемь. Может я и не осознавала, что такое ответственность, но после этого случая и последовавшего за ним наказания, определение данного понятия осело в моей голове на века.