— Не хочу, — монотонно ответила я. — Их осталось трое. Но и это ненадолго, один сильно ранен, он вот-вот развоплотится. А войне конца-края нет.
— Нам нужно срочно в лазарет, помочь раненым, — ворвался ко мне в комнату Бриар. Я даже не замечала, как друзья то приходили ко мне, то уходили. Я слишком замкнулась в себе. После слов фея меня подбросило на стуле.
— Нам надо помочь, — встрепенувшись, я первой бросилась в лекарское крыло. Друзья за мной. Там я смогла отвлечься. Мне рассказали, как вливать в раненых энергию Жизни. Стоило мне нескольких существ поднять на ноги, как я увидела перед глазами нить, связывающую меня с питомцами. Их осталось двое: Крэх и Денди. Недолго думая, словно по какому-то наитию, я стала вливать в нити всю свою силу. Только когда в глазах потемнело от головокружения и слабости, я осела на пол, отключаясь от реальности. Последнее, что я увидела, вылеченные существа, салютуя мне и благодаря, снова исчезали в портале, возвращаясь на поле боя.
Когда я пришла в себя, вся мокрая от пота, со сбившимися в колтуны волосами и странно изменившимся состоянием внутри, характеристику чему пока не могла дать, заметила сидящих у кровати друзей. Их лица были угрюмы и печальны. Тут же душу сковало.
— Что… Произошло? — с трудом выдавила я из себя. Но отвечать никто не торопился, напротив, они дружно опустили глаза в пол, не желая встречаться со мной взглядом. — Найтингеш… — тихо, боясь услышать подтверждение своей догадки, прошептала я. Синхронный кивок был мне ответом.
— Он в лазарете. При смерти. Война окончена, — отрывочными фразами произнес К'арт.
— Вся власть над семью мирами перешла к нашему Императору, как и было задумано, — порадовал Бриар.
— Но Найтингеш совсем плох, его может спасти только чудо, — на одном дыхании, не глядя ни на кого, поведала Сантина.
Во мне будто пружина распрямилась. Я подскочила на кровати, быстро накинула что-то на себя, не став заморачиваться своим внешним видом и душем, бросилась в лекарское крыло. В спину мне неслись крики друзей, но я уже ни на кого не обращала внимания. Меня гнало предчувствие.
Влетев в комнату Найтингеша, по дороге отшвырнув попытавшихся загородить мне дорогу, рыча, как раненый зверь, я остановилась. Император лежал на кровати. Его лицо посинело, дыхания не было слышно, грудь не вздымалась. Закрытые глаза ни разу не дернулись. Но я знала… чувствовала… он жив. Пока еще жив, хотя одной ногой уже за Гранью. В этот момент я собиралась вспомнить все молитвы своего мира. Но делать этого не пришлось. Вот сейчас я в полной мере осознала суть награды ведьмы за добытый амулет.
Мое тело засветилось. Ворвавшиеся в покои лекари дружно отпрянули, захлопнув за собой дверь, оставляя меня один на один с Императором. Из моей груди вырвался луч света, такой же появился из татуировки. Они скрестились между собой и направились к неподвижно лежащему телу на кровати. Найтингеша выгнуло, он едва на мостик не встал, его рот приоткрылся в беззвучном крике. Столп света не давал ему разогнуться, казалось, проникая внутрь тела Императора, подсвечивая его изнутри. Я непроизвольно сделала шаг вперед. Еще один. Пока не оказалась около кровати. Провела рукой по обнаженной груди, словно собирая всю боль моего Императора, стряхнула руку. Проделала такие манипуляции несколько раз. Свет стал гаснуть, тело парня снова опустилось на кровать и расслабилось. Я села на краешек и взяла его руку в свою. Теперь оставалось только ждать.
Через сутки сидения возле Императора, друзья не выдержали. Они силой уволокли меня в столовую, чтобы я могла немного поесть. Пришлось подчиниться. Именно там они и поведали мне, что я пролежала в горячечном бреду неделю. За это время война закончилась нашей победой, но уже в последний момент Императору прилетело посмертное заклятие, часть из которого принял на себя Крэх, спасая Найтингеша. Но его все же зацепило отдачей во время развоплощения моего питомца. Остался только один, но он влетел в портал семи миров, и о нем пока до сих пор нет вестей.
Я прислушалась к себе. Денди. Мой милый дракон. Именно он первый из поднятых, единственный остался жив. Прислушавшись к нашей связи, я содрогнулась. У него почти не осталось сил от голода. Быстро затолкав в себя еду, я стала маленькими порциями посылать моему дракончику подпитку. Бедолага, как же он намучился с такой хозяйкой. Я готова была отшлепать сама себя за такую халатность.
Только ощутив ответный радостный посыл, смогла впервые выдавить из себя слабую улыбку. Спрашивать как погибли остальные, не стала, мне было слишком больно. Чувство потери разливалось по телу. Зачем было помогать мне в их воскрешении, чтобы потом отнять их у меня? Это несправедливо, жестоко и страшно.