Я подошла к своему столу, паранойя, возникшая в лесу, вернулась с удвоенной силой. Действительно ли это было только мое разыгравшееся воображение или что-то еще? Кто-то еще.
Я села за свой стол, рассеянно окидывая взглядом свои вещи. Но замерла, когда увидела это. Гравюра, которой раньше здесь не было. Я осторожно взяла ее в руки.
Я немного узнала картину, хотя не была слишком знакома с ней. Это была «Мадонна с ласточкой» Карло Кривелли.
На репродукции знаменитой картины ласточка сидела над троном Мадонны. Выронив гравюру, я открыла строку поиска на телефоне и ввела название картины.
Я просмотрела результаты, и перед моими глазами потемнело.
Ласточка, изображенная на картинке, символизирует воскрешение.
Я отложила телефон и невидящим взглядом уставилась на свой стол. Ласточка, символизирующая воскрешение?
Моя lastochka, я всегда найду тебя, куда бы ты ни пошла, — прошептало мне на ухо прошлое.
Чувствуя, что мой бутерброд вот-вот вырвется наружу, я убрала репродукцию картины в ящик и захлопнула его. Я не могла сейчас сорваться. Мне нужно было закончить работу, проверить контрольные и наклеить профессиональную блестящую улыбку еще как минимум на четыре часа.
Я смогу сорваться позже, дома, с бутылкой вина, за закрытой дверью, как нормальный человек.
Глава 12
Николай
В тот вечер я выбрал одежду, более подходящую мне, чем та, которую выдал Ронан Блэк, когда я вышел из тюрьмы. Черные джинсы и футболка, кожаная куртка поверх и ботинки со стальными набойками. Я одевался медленно и методично, с чувством торжественности. В конце концов, это был особый случай. Сегодня ожидание подошло к концу. Этим вечером я наконец-то снова поиграю со своей королевой бала. Ее время вышло.
Мы оба играли в игру Софии уже семь лет.
Настала моя очередь. Сегодня вечером я наконец-то начну свой раунд.
Ее дом был создан для таких, как я. Уединенный, небезопасный и темный. Я зашел через задние двери, где не было датчиков, который могли бы ослепить меня светом. Раздвижная дверь в сад была заперта, но легко открылась под моим волшебным прикосновением. Семь лет в тюрьме, а я все еще не забыл, как это делать, так же, как ездить на велосипеде или захватывать заложников. Некоторые трюки невозможно забыть.
В ее доме пахло морем, лесом и еще чем-то таким, что я уже давно перестал надеяться почувствовать.
Ею. Здесь пахло Софией.
Я бесшумно ступал по полированному деревянному полу её гостиной открытой планировки. Это был скромный дом как для дочери миллионера, красиво обставленный в кремовых и голубых тонах. Я поднялся по лестнице, напрягая слух в поисках звуков, которые могли бы указать на то, что кто-то проснулся.
Мне казалось, что я иду во сне. В самом деле, разве я не грезил с того самого дня в комнате для посещений, когда брат сказал мне, что единственная женщина, которую я когда-либо любил, умерла? Конечно, я не должен забывать об Ирине, еще одной женщине, которую я любил и не смог спасти.
На верхнем этаже было несколько закрытых дверей. Я проигнорировал их, и двинулся прямиком в конец коридора. Я чувствовал, что она там. Словно ниточка, которая была натянута между нами, когда мы были еще детьми в жестоком, безразличном мире, так и не порвалась. Она унесла свой конец в загробный мир и превратила меня в ходячего мертвеца. Тело без сердца, существующее, но не живущее полноценной жизнью. Однако все это было ложью. Моя маленькая королева бала, похоже, научилась хорошо лгать. Ей нужно было напомнить, что мы не обманываем друг друга. Она могла лгать кому угодно, но не мне. Мне — никогда.
Я бесшумно прокрался по коридору, и когда добрался до комнаты, запах из моих снов ударил мне в голову.
Она неподвижно спала на большой белой кровати, ее короткие темные волосы разметались по подушке. Я оказался рядом в считанные секунды, глядя сверху вниз на женщину, которая не давала мне покоя почти всю жизнь. Она крепко спала и не подавала признаков пробуждения, когда я протянул руку, чтобы прикоснуться к ней. Я должен был это сделать, чтобы убедиться, что она настоящая.
Мои пальцы коснулись бархатистой кожи ее щеки.
От этого короткого контакта меня пронзил шок. Импульс жизни, проникающий прямо в душу. Он пробрал меня до самых костей. Буря внутри ненадолго стихла.
Я с трудно втянул воздух через ноющие легкие. Я не мог оторвать от нее глаз.
София Де Санктис. Мой призрак. Моя любовь. Мой величайший триумф и самый большой провал. Ее кожа была как сливки под моими пальцами. Я не мог перестать водить ладонью вверх и вниз по ее обнаженной руке. Это было опасно. Это могло разбудить ее. Мне было все равно. Пусть она проснется и увидит мертвеца, одетого в черное, с пустыми глазами, нависшего над ее кроватью.