Я повернулась и сменила положение на его груди, прежде чем усомниться в том, смогу ли я действительно справиться со своей порочной идеей.
Теперь я смотрела на его ноги и покраснела, когда Николай присвистнул. Моя голая задница была прямо перед его глазами.
— Что за вид, я мог бы любоваться им весь день, но подвинься, чтобы я мог тебя съесть. Сделай это сейчас же, пока я вежливо прошу.
— Такой властный, — проворчала я, подчиняясь.
Сдвинув колени назад, я вскрикнула, когда руки Николая обхватили мои бедра, и я, потеряв равновесие, приземлилась киской на его лицо.
Он шлепнул меня по заднице, как раз когда его язык снова коснулся моего клитора.
Ну, в эту игру могут играть и двое. Он был голый. Из члена сочился предэякулят на живот, прямо на твердый пресс. Я наклонилась и взяла головку в рот, заставив его зарычать. Его руки легли на мою задницу, сжимая большие округлости, с помощью которых он стал двигать меня вперед и назад. Его язык безжалостно лизал меня. Я стонала вокруг его члена. Каждый раз, когда я скользила вперед, его член проникал все глубже в мое горло, полностью затыкая мне рот. Он выгибал бедра, толкаясь сильнее, так что я была не в силах пошевелиться. Я не могла освободить ни рот, ни бедра. Я могла лишь отдаться его милости.
Я кончила позорно быстро. Наверное, все дело в том, что он уже подарил мне не один оргазм, пока я спала. Когда я достигла пика, мои бедра бесстыдно впились в его лицо, а из киски потекли соки прямо ему в рот. Мои стоны вибрировали вокруг его члена, и он стал еще тверже, прямо перед тем, как излиться мне в рот. Он кончил длинными струями в мое горло.
— Не теряй ни капли, — приказал Николай, скользнув рукой вниз по моему телу, чтобы схватить меня за затылок.
Я изо всех сил пыталась проглотить мускусный поток. Он кончал слишком долго, и я начала волноваться, что могу потерять сознание прямо на его члене.
— Наполни свой живот моей спермой, прежде чем я заполню твою киску.
Я отстранилась, когда судороги прекратились, и Николай без усилий поднял меня. Он повернул меня в своих объятиях и крепко поцеловал. Наши языки переплелись, смешанный вкус наших оргазмов снова завел меня.
— Хм, ты на вкус как я и пахнешь мной. Мне это нравится.
— Что случилось прошлой ночью? — Я уставилась на него. — Где ты был?
— В Нью-Йорке, разве Брэн не сказал тебе?
— Мне не нужна была нянька.
— Бесспорно. Если прошлая ночь нам что-то и показала, так это то, что никакая нянька, кроме меня, не справится с тобой.
— Что случилось с Эдвардом? — Мне нужно было знать. Я впилась глазами в Николая.
Он пожал плечами, его голосе не было никакого раскаяния:
— Он получил по заслугам.
— Ты убил его. Полиция будет его искать? Что, если тебя снова посадят? — Это был один из моих самых больших страхов.
— Не волнуйся, не посадят. Его не найдут, и никто не будет скучать по нему. В его сфере деятельности высокий процент смертности. Не стоит беспокоиться об этом.
— В его сфере деятельности? Я думала, он бизнесмен?
— Скажем так, его руки были не такими чистыми, как он хотел, чтобы думали люди. Не трать больше ни минуты на размышления о нем. Он — корм для рыб.
Меня должно было напугать то, как он небрежно отмахнулся от того факта, что прошлой ночью кого-то убил. Но нет. Я выросла в том же мире, что и Николай. Меня ничто не шокировало. На самом деле, я была даже рада. Это была мрачная, жестокая правда.
— Одевайся. Нам нужно идти, иначе я продержу тебя здесь весь день.
Я приподнялась на локте, любуясь телом Николая, когда он встал и размялся. Я потянулась и взяла его за руку. На спине красовалась новая татуировка. Она бросалась в глаза. Кириллица была мне незнакома. Я осторожно прикоснулась к ней. Кожа под чернилами все еще заживала.
— Что здесь написано?
— Здесь написано: Palach.
— Что это значит?
— Это звание. Знак уважения в определенных кругах. Это поможет сохранить тебя в безопасности.
— Ты не ответил на вопрос.
Он ухмыльнулся, натягивая через голову черную футболку.
— Это значит «каратель».
Я уставилась на него, не зная, как именно реагировать на эту ужасающую правду.
— Давай, пойдем. Больница ждет.
Я вошла в больницу с Николаем Черновым под руку. Ощущение было совершенно нереальным.
— В чем дело? — Он одарил меня легкой улыбкой. — Не то чтобы мне не нравилось, что ты смотришь на меня, но у тебя такое выражение, словно ты увидела самого дьявола.
Видеть Николая в теплом, ярком солнечном свете Хэйд-Харбора было странно.