Время уже близилось к полуночи, когда она вышла к мосту, разделявшему город на две части. На другой стороне реки жили более состоятельные горожане, там же находились королевский дворец, магическая академия и университет. Она была там всего раз и никого не знала, поэтому, машинально зайдя на мост, остановилась в центре.
Джейн смотрела на реку, покрытую льдом, пересеченным незамерзшей водой ровно посередине, на блики фонарей, дрожащие на ряби, создаваемой течением. Если сейчас перелезть через перила и прыгнуть вниз, ее никто не спасет. Она замерзнет за несколько секунд и пойдет ко дну. А что еще ей остается? Вернуться домой, признаться родителям в сокрушительном провале, окончившем ее приступ самостоятельности? Примут ли они ее, узнав правду? Сможет ли она сама простить себя?
Она уже готова была вскарабкаться на кованные перила - единственное, что отделало ее сейчас от страшной участи, как услышала тихий мужской голос. Резко обернувшись, девушка буквально столкнулась лицом к лицу с мужчиной, возникшим словно из неоткуда. По спине побежали мурашки: мужчина на первый взгляд мог бы показаться милым безобидным старичком: низенький, чуть сутулый с мягким, покрытым морщинами лицом. Но было в нем нечто зловещее, пугающее, как в том незнакомце, ворвавшемся утром в дом вира Рассела... как в Николасе, когда он терял самообладание.
- Уж не собрались ли вы прыгнуть в воду, дьера? - спросил мужчина после приветствия, которым так напугал девушку.
- Я... - пролепетала Джейн, не зная, что ответить. Единственной мыслью, вертевшейся сейчас в ее голове было: бежать, немедленно бежать отсюда, не теряя ни секунды!
- Позвольте помочь вам. - участливо продолжил незнакомец. - Меня зовут Хэмиш Эдвардс, дьер Хэмиш Эдвардс. Я могу что-то сделать для вас?
- Н-нет, благодарю, со мной все хорошо!...
- Я знаю, что это может показаться странным: незнакомый старик, пристающий на улице. - он улыбнулся, и его улыбка могла бы показаться довольно приятной и дружелюбной, но что-то снова напугало девушку еще больше. - Но я буквально чувствую ваше отчаяние и горе.
- Джейн! - никогда еще она не была так рада слышать голос Николаса. Вскоре и он сам подбежал к ней. А незнакомец вдруг отшатнулся, издав звук, напоминавший больше змеиное шипение. - Мы с Расселом искали тебя по всему городу! - запыхавшийся Николас остановился рядом с девушкой. - Доброй ночи, дьер.
- Доброй ночи, вир, - старик поклонился, но в его тоне внезапно стало заметно меньше дружелюбия. - Я вижу, вам есть кому помочь, дьера, не смею больше вас задерживать.
- Благодарю, - еле-ворочая языком, ответила Джейн и поклонилась, после чего странный незнакомец поспешил удалиться.
- Джейн, ты вся продрогла. Ты с ума сошла, в таком виде ходить по такому морозу! - Николас осекся, заметив, как настороженно девушка провожает взглядом удаляющуюся фигуру прохожего. - Все в порядке? Он ничего не сделал тебе?
- Н-нет...
- Ты напугана. Что он сказал тебе? Он показался мне довольно безобидным...
- Безобидным? - Джейн перевела ошарашенный взгляд на мага. Неужели он не заметил.
- Он что-то сказал? Сделал? - еще больше насторожился Николас.
- Нет... Но он... Так похож на того человека... Булочника.
- Булочника? Одержимого? - Джейн неуверенно кивнула. - Занятно... - протянул маг. - Пойдем! У меня есть план. Пойдем! - он потянул ее за руку.
- Я никуда с тобой не пойду! - Джейн выдернула свою руку из его. Она даже не заметила, как обратилась к нему на "ты".
- Джейн!
- Дьера Джейн Берч! Для тебя! И не смей больше говорить со мной в таком развязное тоне! Вообще больше не смей говорить со мной!
В глазах мага блеснуло нечто пугающее, жесткое. Испугавшись, девушка отпрянули от него, но не могла отвести взгляд, словно он гипнотизировал ее. И это пугало еще сильнее. И тут его лицо изменилось. Внезапно и кардинально. Оно стало мягким, добрым, он словно смотрел на нее с жалостью.
- Хорошо, дьера Джейн. Прошу, пойдемте со мной. Я прошу, потому что от этого зависит множество жизней.
Ошарашенная таким поворотом, Джейн нерешительно кивнула. И направилась вслед за Николасом обратно в дом вира Портера. Но теперь ей стало еще больше не по себе. Его обычный развязный тон стал таким привычным, а это новое обращение почему-то напомнило ей о том, что произошло утром, о ее позоре. И от этого ей захотелось плакать, умолять его, чтобы он поговорил с ней, как раньше, развязно смеялся и глупо шутил. Но он шел, осторожно придерживая ее за руку. И молчал.