Рядом с ним чувствую свою беспомощность и защищенность. Страх и трепет.
Глава 23. Алексей
Захлопываю за Аглаей дверцу, перекатываюсь через капот и запрыгиваю за руль.
Завожу мотор и срываюсь с места.
От нуля до сотни за двенадцать секунд. Не самый лучший результат, но тоже не плохо.
Бросаю напряжённый взгляд в зеркало заднего вида.
Дорогая пустая. Погони нет. Уже хорошо.
Что это были за клоуны? У Амирова что, нормальных людей нет?
Опускаю взгляд на панель приборов. Лампочка бензобака ярко горит красным.
- Блядь! - ругаюсь сквозь зубы.
- Прости, - шепчет Аглая. - Я не хотела...
Бросаю на нее взгляд.
Девчонка сжалась на сиденье. По ее бледному лицу катятся слезы. Огромные голубые глаза полны страха и отчаянья.
- Я не хотела, - повторяет она едва слышно, - чтобы все так...
- Какого черта ты поперлась с ней? - выплёскиваю я напряжение.
- Она... - Аглая всхлипывает, - она сказала, что ее котика сбила машина... ему нужна помощь...
- И ты пошла?
Она кивает, не в силах выдавить из себя и пары слов.
- Ты, блядь, как маленькая девочка! На котика пошла! А за леденцом тоже бы пошла? - взрываюсь я.
А Аглаю накрывает настоящая истерика.
- Я волонтерю в приюте, - рыдания душат ее. - Я на такое насмотрелась... я не могу... не могу пройти мимо... они же... страдают.... а у меня нет... я так хотела... но мне нельзя котика...
Ее слова превращаются в бессвязный поток, из которого сложно вычленить смысл. Не сразу, но мне удаётся.
Я еще раз бросаю взгляд в зеркало заднего вида, включаю поворотник и съезжаю на просёлочную дорогу.
- Все уже хорошо, - касаюсь ее руки. - Успокойся...
Она вздрагивает. Вместе с ее рукой вздрагивают и наручнки.
Сволочи!
Я отстёгиваю девчонку и собираюсь заняться ее запястьем с этим «украшением». Но неожиданно девчонка бросается мне на шею.
Не успеваю даже засечь, как она перелетает со своего сидения мне на колени и прячет лицо у меня на груди.
Ее тонкое хрупкое тело сотрясают рыдания, она вздрагивает снова и снова. Жмется ко мне, ища защиты и тепла.
Сквозь тонкий трикотаж футболки я чувствую, как дрожит ее тело. Чувствую, как мурашки рассыпаются по ее бархатистой коже. Чувствую ее сердцебиение непозволительно близко от своего. А я...
Я как дурак сижу и не знаю, что делать.
- Я... не могла пройти мимо... им же некому помочь... они же десятками гибнут и всем плевать, понимаешь?
Она поднимает свое заплаканное лицо и смотрит на меня своими огромными голубыми глазами. Кажется, в них можно увидеть вселенскую печаль. Настоящую, не поддельную. Такое не сыграешь.
Ее глаза, как два голубых лесных озера, насколько чистые, гладкие и прозрачные. В них видно все, что таиться в душе этой девчонки. А таится так до хрена.
- Я не хотела, правда, - шепчет она и облизывает пухлые губки. И в отличие от искусственной кассирши на заправке этот жест у Аглаи выходит таким простым и трогательным. А еще на удивление соблазнительным.
- Я верю тебе, - зачем-то говорю я и неуклюже опускаю ладони на ее спину.
Осторожно провожу вверх и вниз, глажу, ласкаю, стараясь согреть и успокоить.
Она замирает испуганным котенком. Пытается сжаться в комочек. Боится даже дышать.
Но постепенно расслабляется, отводит взгляд и рвано выдыхает.
- Ты их убил? – ее голос дрожит.
- Нет, - мой ответ слишком быстрый, слишком твердый, чтобы быть ложью. Хотя я бы с легкостью соврал ей, если бы это было необходимо.
- Но я слышала выстрелы, - едва слышно шепчет она.
- Мне не нужна погоня. С прострелянными колесами они не скоро нас нагонят.
Она бросает на меня быстрый взгляд и снова опускает глаза.
- Правда? - зачем-то переспрашивает она и ерзает у меня на коленях.
- Кажется, я еще ни разу тебя не обманул, - отвечаю жестко.
Она замирает в моих руках, а я с удивлением понимаю, что продолжаю гладить ее по спине.
- А ты реально пошла спасать кота?
Она кивает.
А я понимаю, что вот прямо сейчас я удивлен.
Я уже давно ничему не удивляюсь. И ничего не боюсь.
Но эта Аглая прямо сейчас меня удивила. Золотая пай-девочка, успешная блогерша и кошки. Не породистые и не дорогие. А самые обычные, бездомные, ломанные и битые.
Она помогает в приюте. И не просто отстёгивает бабки. А сама волонтерит. Приходит и помогает с животными. И даже видосы не записывает об этом. Я прошерстил ее странички в социальных сетях. Уверен, что не пропустил бы такие видео. Значит, их там нет.
То есть она это делает не для пиара. А для себя и для них.
Это что-то новенькое.
И это что-то дорого стоит для этой богачки. Девчонка реально переживает за животных. Одна «бусинка» чего стоит. Пять минут общения, а она ей имя дала и потребовала забрать с собой!
И тогда ее глаза горели уверенностью и праведным гневом. Она ради того котенка готова была мне глотку перегрызть.
Да, Аглая!
Со странной смесью удовольствия и трепета поглаживаю ее по спине.
Ты меня удивила. А я уже давно ничему не удивляюсь!
Глава 24. Аглая
Паника медленно отступает.
Заледеневшие ладошки согреваются.
А мое тело мелко трясется от успокаивающе-возбуждающих поглаживаний Грозного.
Неуклюже ерзаю на его коленях. Стараюсь отстраниться и не знаю как это сделать.
Я же сама запрыгнула к нему на колени. Вот как теперь вернуться обратно?
Замираю и прислушиваюсь к себе.
Сама себя не понимаю. Меня же раздражает Грозный. И пугает.
Но сейчас. Когда эти двое пытались меня похитить, увезти к Амирову мне стало реально страшно.
И этот страх совершенно не такой, как рядом с Грозным.
Звучит. Как бред.
Но это реальные разные ощущения. Я уже поняла, что Грозный не причинит мне вреда. Даже если реально скрутит и засунет в багажник, он не ударит, не убьет, не изнасилует. Я уже поняла, что он солдафон. Но при этом он человек чести. Со своими установками, которые он не нарушит.
А эти...
Меня передергивает. Эти могут и убить. А Амиров, кажется, не собирается возвращать меня как невесту. Он собирается отомстить. И это пугает до дрожи. Я нужна ему живая только до определенного момента. Про здоровую никто не говорил.
Чувствую, как под моими ладошками размеренно бьется большое мужское сердце. И это так странно... потому что мое частит и срывается в галоп. А его бьется размеренно и ровно, как метроном.
Задыхаюсь от волнения и судорожно втягиваю носом воздух.
Вместе с воздухом в меня проникает насыщенный аромат терпкого парфюма и запах мужского тела. Это не пот, это что-то естественное, терпкое и сводящее с ума. Такое, которое хочет вдохнуть еще и еще, уткнуться в его шею и дышать.
Кровь огненной волной растекается по телу, моментально согревая застывшее тело.
- Отпусти меня, пожалуйста, - хриплю я и неловко пытаюсь соскользнуть.
Вскипевшая за секунды кровь бьется в висках, окатывает низ живота и обжигает промежность. Между ног становится нестерпимо горячо и ... приятно.
Что это? Я такого никогда не испытывала и это меня пугает.
Ладони Грозного на моей спине замирают. Не гладят, касаются едва весомо, но не отпускают.
- Я... - задыхаюсь от настойчивого и такого приятного запаха.
- Давай избавим тебя от этого, - его голос звучит хрипло. А обжигающе горячая ладонь ловит мою руку.
Его длинные пальцы сжимают мое запястье, опаляя кожу и заставляя рассыпаться испуганные мурашки.
- Что?
- Это украшение, - он выше поднимает мою руку с наручником, - его надо снять.
- а, да, - киваю рассеянно.
И слежу, как Грозный достает откуда-то какую-то скрепку или булавку и моментально расстегивает наручники.
- Спасибо, - неуклюже пытаюсь перелезть на свое место.
- Пожалуйста, - отвечает он и подхватывает меня за талию.