Опускаю взгляд и стараюсь скрыть злые слезы отчаянья.
Какая я дура! А если бы Грозный не появился вовремя я бы уже ехала в Москву на встречу с обманутым женихом.
Я ведь действительно не обратила внимания на ее руки, на запах. Увидела седые волосы, простую одежду, услышала причитания про котейку и пошла. Так, наверное, и маленьких девочек заманивают разговорами про щенят и котиков. И они идут. Если я пошла, то что говорить о детях.
А у меня внутри ничего не екнуло. Вообще. Ни одного тревожного звоночка!
- Да твои родители радоваться должны, что ты от них сбежала, - рычит он сквозь зубы.
- Что, прости? - слезы моментально высыхают. Едва стихнувшая паника сменилась щемящим душу стыдом. Но сейчас внутри вспыхивает глухое раздражение и злость! Да как он может так обо мне говорить? Кто он такой? Тупой солдафон, который ничего в этой жизни не достиг и не добился! Он годится только для работы на побегушках у таких, как мой отец! И навсегда останется в их тени. Оттого и злятся!
- С таким подходом к жизни, говорю, - бурчит он, - тебе надо было сидеть дома и дальше Садового кольца не соваться ! А то мало ли что!
- Мне кажется, ты сейчас перегибаешь, - цежу зло.
- Да ты что? - он повышает голос и смотрит на меня со странной смесью злости и насмешливости. - Маленькая принцесска злиться?
- Я не принцесска! Не надо ко мне так обращаться!
- А кто ты? Золотая девочка? Девочка-припевочка? Принцесска со свитой охранников! Ты училась в обычном универе только потому, что тебе позволили родители! Твоя работа в приюте, серьезно? Ты думаешь, родители не знают о ней? Ты думаешь. Ты такая самостоятельная и ездишь туда сама7 одна? Да я уверен, что за той целый отряд отцовской охраны ездит и еще улицы перекрывают для твоего комфорта.
Он бросает слова и они больно ранят мою душу.
Нет! Отворачиваюсь. Хочу закрыть уши руками. Все не так!
- И терпели это твои родители, пока им это было выгодно или не доставляло неудобств. Как только им все это надоело - они решили избавиться от тебя и твоих проблем, выдав замуж. Амиров никогда бы не позволил тебе учиться, работать, снимат ь свои тупые рилсы и работать в приюте. Одной свадьбой они бы избавились от головной боли и тебя!
Его тон становится жестким и злым. Прямо сейчас сквозь его серьезное равнодушие прорывается истинное отношение ко мне, моей семье и работе.
- А знаешь, что? - выкрикиваю я зло. - А пошел ка ты на хер!
Фыркаю, складываю руки на груди и демонстративно отворачиваюсь к окну. Если еще полчаса назад мне было жалко Грозного и его машину, то сейчас я надеюсь, что после моего побега от него, отец ему ноги открутит. Гад!
И что там с дизелем? Где результат? Неужели мало залилось?
Словно в ответ на мои мысли машина дергается. Двигатель под капотом рычит громче и натужнее, а вот скорость наоборот начинает падать.
- Что за черт? - хрипит Грозный.
Он переключает передачу. Понижает и повышает. Но мотор ревет. Как раненный зверь, а скорость продолжает падать.
- Твою мать, - Грозный косится на панель, где зажигается какой-то значок.
С интересом вытягиваю шею и пялюсь туда же.
Грозный с ругательствами включает поворотник и съезжает на обочину.
- Если я узнаю, что это сделала ты, я тебя сам прибью!
Глава 27. Аглая
Он съезжает на обочину и с недовольным видом долго смотрит под капот.
Как будто что-то понимает. Фыркаю.
Или понимает?
Переодически бросает на меня уничтожающие взгляды через лобовое стекло, от которых спина моментально покрывается холодным липким потом. Тонкая кофта липнет к коже.
Прямо сейчас Грозный становится реально Грозным. Огромной разъяренной горой мышц. И кажется, на этот раз я немного перегнула палку, когда посягнула на его «ласточку».
Потому что его взгляд с каждой секундой становится все темнее и напряжённее. Движения более резкими. Исчезает ленивая плавность. Теперь под смуглой кожей вздуваются бугры тренированных мышц. Кажется еще секунда и они порвут тонкую черную футболку.
Ярость внутри него растет и ширится. И вместе с ней он сам напрягается.
Вжимаюсь в сиденье. Мне конец.
Дышу часто, стараясь унять тревожно бьющееся сердце.
Это не я. Я тут ни при чем. Стараюсь успокоить себя и ничем не выдать своего напряжения.
Вот только руки придательски дрожат.
Грозный достает телефон и звонит кому-то.
Медленно выдыхаю и пытаюсь открыть дверцу. Хочу выйти и немного размяться. Может, получиться немного прийти в себя.
Ожидаемо заперто.
Твою мать, Грозный!
- Куда собралась? - неожиданно дверца распахивается и прямо передо мной замирает Грозный.
Его огромная накачанная фигура закрывает собой весь проход и загораживает солнце.
Вздрагиваю и боюсь поднять на него взгляд.
Его ноги в простых армейских ботинках и брюках, похожих на военные, широко расставлены, словно он ждет, что я брошусь в атаку.
Сильные руки с бугрящими мышцами, оплетённые тугими жгутами вен крепко сжимаю дверцу и крышу черной тачки.
- Хочу пройтись, - отвечаю тихо. - У меня спина уже болит.
- Спина, значит, болит? - я слышу в его голосе опасные нотки.
И крепче сжимаю ремень безопасности.
- Ага, - киваю. Но отстёгиваться не спешу.
- И как же ты умудрилась доехать до Перми только с одной остановкой и не устать? - его голос опасно спокоен. - А мы с тобой еще даже половину пути не проехали благодаря твоим закидонам!
Да что он себе опять позволяет?
И почему я боюсь его? Не убьет же он меня в самом деле? И в багажник закинуть не посмеет. Иначе отец ему устроит!
- Тогда у меня был стимул! - вскидываю подбородок и встречаюсь с его взглядом.
О, это я зря!
Моя наглость действует как триггер. Черный вязкий, едва сдерживаемый внутри мужчины гнев вырывается наружу.
Меня обдает его напряжением и яростью. Воздух вокруг нас уплотняется, становится вязким как кисель или желе.
Кажется, щелкни пальцами и он вспыхнет от напряжения.
Но я упрямо не отвожу взгляд.
Крылья носа мужчины трепещут, стараясь уловить запах моего страха.
Но я стараюсь распалить внутри себя свою злость. Обиду за то, что перехватил, не дал сбежать. Не дал насладиться новой жизнью.
- Послушай меня, золотая девочка, - он наклоняется непозволительно близко.
Его лицо оказывается всего в каких-то паре сантиметров от моего. Его горячее дыхание приподнимает выбившиеся из хвоста волоски на моем виске.
Гулко сглатываю.
- Ты зашла слишком далеко, - рычит он, прожигая меня ненавидящем взглядом. - Твои дебильные выходки меня бесят. И прямо сейчас я нахожусь на очень тонкой грани...
Его голос с каждым сказанным словом становится глуше и проникновеннее.
- ...советую не переходить черту, - рычит он. - Тебе не понравится, что будет за ней...
- Я все-таки попробую, - хочу ответить дерзко и нагло, но голос отказывается подчиняться. Хрипит и срывается на шепот.
- Попробуй, - Грозный зло усмехается, а в его холодных серых глазах вспыхивает опасный огонек предвкушения. - Только потом не жалуйся папочке, потому что я тебя предупреждал.
- А вот и буду! Я пожалуюсь всем и каждому, если ты посмеешь ко мне прикоснуться. И тебе не только медалек на грудь не видать, но и свободы после этого! Может, я и расстроила родителей! Но я все еще их дочь!
- Значит, ты не просто золотая девочка, - хрипит он мне в губы, - но еще и трусливая зайка. Которая собирается начать новую жизнь за чужой счет, а потеряв поддержку богатенького папика, не против вернуться под крылышко отца и под защиту его связей и денег. Я думал, ты до конца будешь играть роль беглянки. Ты быстро сдулась...
- Я не сдулась! - выкрикиваю ему в лицо.