- Мы уходим, - вскинул руки вверх Грег, - дайте нам пять минут, чтобы забрать коней. Мы уходим!
- Не давай им, Джон, бросай, кто не успел, тот опоздал, - мстительно крикнул Шерлок.
- Мы уходим, - заорал косоглазый, отступая.
Девушка не стала дожидаться результата переговоров, развернулась и побежала, за ней, уже не соблюдая правил приличия, побежали мужчины. Я все еще держал в руке зажигалку, прислушиваясь к топоту коней, которых, судя по всему, эта троица припрятала где-то неподалеку. Когда звуки отступления стихли, я повернулся к Шерлоку:
- Они обязательно еще вернутся, но пока все обошлось. Лучше подумай, как они вычислили твой маршрут.
Шерлок повернулся ко мне и, не сдержавшись, облапал осьминожьими объятиями, утыкаясь губами куда-то в щеку. Я растеряно похлопал его по спине, успокаивая, одной рукой, держа другую все еще над головой. Сзади послышалось вежливое покашливание. Мы резко отпрянули друг от друга и обернулись, ожидая увидеть возвращение сбежавших людей в черном, но увидели невысокую девушку, вокруг который столпились… зомби.
- Может быть, вы все же потушите зажигалку? – спросила она приятным голосом. – Здесь это не безопасно. На счет нас не волнуйтесь, мои ребята смирные и вреда не причинят. Вам негде переночевать? Могу пригласить к себе. Ночью в этих местах оставаться один на один с природой не желательно. Гримпенская трясина слишком близко…
Нашу новую знакомую звали Молли, и она оказалась некроманткой. Про некромантов я слышал когда-то давно в армии, когда после отбоя солдаты любили рассказывать друг другу страшилки. Говорили, что они бродят по кладбищам, выкапывают умерших людей, а потом занимаются с ними блудом. Говорили еще много всякого, но, похоже, правда переплюнула любые домыслы. Как рассказала Молли за чашкой чая в маленькой уютной кухоньке, после того, как привела нас в свою хижину на окраине Гримпинской трясины, она оживляла мертвецов. Будучи медиком, получившим образование в столичном университете, Молли увлеклась этой тематикой, переехала поближе к трясине и заброшенному кладбищу, где никто не мешал ее опытам, обходя за километры и ее самое, и ее ребят, которых набралось уже семь человек. Все семь оживших мертвецов выглядели отталкивающе, натурально, как только что вставшие из гроба. Вот только запаха тлена не было, от них удушающе несло какими-то химикатами. По словам Молли, они плохо соображали, были медлительны и добродушны. Еда им не требовалась, как и сон, и отдых. Молли использовала их для подручных работ по дому, а когда работы не было, они бродили в небольшом загончике во дворе. Иногда они прорывались за ограждение и уходили гулять по окрестности. Пока деревня не сгорела в том страшном пожаре, местные жители здорово пугались ее ребяток, да и самой Молли, сочиняя про них всякие небылицы. Пара удачных экземпляров Молли навсегда канули в Гримпенской трясине, однажды пробравшись за ограждение. Пока мы ели изумительно вкусное рагу, Молли все сокрушалась, что нам надо пересечь трясину. По ее словам, никто оттуда живым не выбирался. Она пересказала десяток слухов о том, что ждет впереди, и я, если честно, засомневался в правильности выбранного пути. Но Шерлок, заявив, что не верит во всякие небылицы, лишь отмахнулся от моих сомнений и изъявил желание познакомиться с лабораторией Молли. Эти двое, похоже, нашли друг друга. Я с легкой грустью наблюдал за тем, с каким энтузиазмом они общались, тыкая пальцами то в очередной еще не оживший труп, то в разнообразные реактивы и пробирки. Молли краснела, улыбалась, кусала губы и бросала на Шерлока восхищенно-влюбленные взгляды. Шерлок в приподнятом настроении распускал перед девушкой хвост, словно настоящий павлин, красуясь и умом, и внешностью. На меня никто не обращал внимания. Чувствуя себя лишним в их компании, я вернулся в комнату, чтобы разобрать вещи и привести кое-что в порядок. Воспользовавшись кухней Молли, постирал грязную одежду, развесил над очагом сушиться, почистил куртку и сапоги. Перебрал запасы еды, отрезал половину головки сыра для Молли в благодарность за приют, а потом лег спать. Молли не успела разместить нас, но я прикинул, что вариантов не много. Кроме хозяйской спальни, кухни, совмещенной со столовой, кладовки, погреба и лаборатории, других помещений в хозяйстве Молли не было. Я выбрал место поближе к печке, расстелил на полу спальник и забрался в него, рассудив, что, скорее всего, раз Молли с Шерлоком так понравились друг другу и между ними определенно назревает нечто многообещающее, ночевать они будут в одной кровати. Что ж, все я правильно понял про мальчишку – его заигрывания со мной были всего лишь результатом стрессовой ситуации и буйства гормонов. Конечно, Молли ему больше ровня, чем хромой отставной доктор, потрепанный судьбой и брошенный невестой. В общем, все было правильно, только непонятно отчего сердце щемило, а в душе бушевала ревность. В конце концов, я напомнил самому себе о том, что сантименты (доказано опытным путем) - не мое, а потому лучше смириться с тем, что навсегда останусь одиноким. Решив больше никогда не привязываться ни к кому, я наконец заснул, погрузившись в тревожный и прерывистый сон.
Проснулся от того, что кто-то холодный и костлявый залезал в спальник, бухтя что-то под нос и толкая меня в бок.
- А! Что? Кто? – я не сразу сообразил, что происходит, изумленно наблюдая, как Шерлок втискивается в нагретое мной пространство. – Ты чего тут делаешь? – я все еще недоумевал.
- Спать хочу, - ответил он, как само собой разумеющееся, умащиваясь у меня под боком и обхватывая своими длинными конечностями – его слегка потряхивало от холода, а зубы отстукивали громкую дробь.
- А ко мне-то зачем залез? – я все еще не понимал, тупо глядя на его сердитую физиономию.
- Спать, - повторил он мне, как последнему идиоту. – Давай уже, обними меня, а то холодно…
Я послушно обнял, но замолчать сразу не мог, не прояснив, что происходит:
- А как же Молли? – осторожно спросил его.
- Молли, наверное, тоже уже легла, - ответил он, - она вроде собиралась своих ребят проведать и спать ложиться…
- И… - я ждал, что он продолжит, но он, похоже, не понимал, что именно в его словах вызывало недоумение.
- И? – он сердито посмотрел на меня.
- Почему вы не вместе? – наконец спросил я о том, что мучило. – Мне казалось, вы понравились друг другу, между вами такая химия чувствовалась… - я отвел глаза и покраснел, надеясь, что при столь тусклом освещении это будет незаметно.
Шерлок долго молчал, сверля меня взглядом, я это прямо кожей чувствовал, а потом произнес:
- Вот именно что химия, наука такая, знаешь, ничего больше. Мне нужен только ты, - я вскинул на него изумленный взгляд, увидев, как он упрямо поджимает губы. – Я, видишь ли, однолюб…
Возможно, Шерлок собирался еще что-то сказать, но я не дал, не хватало сделать то, что было между нами, еще сложнее. Я просто накрыл его рот ладонью, прижал к себе и хрипло произнес:
- Давай спать. Завтра рано вставать.
Он помолчал, потом шмыгнул носом и прошептал в ладонь:
- Ты трус, Джон, но я все равно тебя люблю.
Мой рот сам по себе растянулся в широкую счастливую улыбку, я быстро чмокнул его куда-то в висок и пробормотал:
- Спи уж, герой-любовник.
- Ты тоже, - буркнул он, щекоча своими губами мою кожу. – Спокойной ночи.
- Спокойной.
Мы поднялись на рассвете, позавтракали приготовленными Молли оладьями и двинулись по тропинке вглубь трясины. Молли стояла в окружении своих ребят и махала нам рукой. Я несколько раз оборачивался, чтобы помахать в ответ, а вот Шерлок не обернулся ни разу. Отчего-то мне это было приятно. Тропинка в утреннем сумраке едва угадывалась белыми кочками в жирной блестящей грязи. Молли, указывая нам направление, все переживала, что с нами может случиться беда, на ее памяти назад еще никто живым не возвращался. Шерлок на это ответил, что через Гримпенскую трясину идут тогда, когда возвращаться назад не планируют, и я с ним согласился. Поначалу мы шли друг за другом, я прощупывал тропинку своим посохом, чтобы быть уверенным в твердости почвы впереди, не собираясь доверять безответственному Шерлоку столь важный процесс, но потом, как-то обернувшись, обнаружил, что этот естествоиспытатель то и дело отклоняется от тропинки, чтобы собрать в пробирку грязь или мох, или каких-то светящихся букашек. При этом он всякий раз рисковал увязнуть в трясине по самые уши и даже не успеть меня на помощь позвать. Разозлившись, я велел ему идти впереди, но это не особенно помогло, потому что своими длинными руками он умудрялся дотянуться до весьма опасных участков трясины, балансируя на одной ноге, и мне приходилось хватать его за пояс, чтобы не позволить рухнуть лицом в грязь. Я матерился, ругал последними словами, но вся моя злость отскакивала от него, словно вода от масла. В конце концов, неизбежное случилось. Я отвлекся на минутку, чтобы посмотреть на небо, так и не просветлевшее в этой местности, затянутой густым туманом, когда услышал всплеск и короткий вскрик, а когда обернулся, обнаружил Шерлока совсем рядом с тропинкой, барахтающегося в зловонной жиже по самую шею. Его сумка преспокойно стояла на тропинке, будто издевалась над хозяином. Нельзя было терять ни секунды. Я тут же скинул собственную сумку, протянул мальчишке посох, за который он испуганно ухватился, оскальзываясь грязными руками, и принялся тянуть. Это было трудно, это было практически невозможно, стоя на узкой тропинке, упираясь больной ногой в сомнительную кочку и напрягая мышцы рук, отчего плечо буквально взрывалось от боли. Я тянул изо всех сил, так, словно от этого зависела как минимум моя собственная жизнь. Тянул, и все же вытянул его. Грязного, без сапог и теплой куртки, с сосульками из болотной жижи в волосах. Он хватал ртом воздух и хлопал глазами, напоминая мокрого котенка. Нужно было действовать как можно быстрее. Вся его одежда оказалась безнадежно испорчена и восстановлению не подлежала.