— Проверь все подсобные помещения, когда мы приедем. Забудь о своих гребаных волосах на десять минут. — Я отдаю приказы, в голове проносится все, что нам нужно сделать. Всевозможные варианты того, что все еще может пойти не так. — Обойди балконы тоже. Проверь, нет ли там чужих глаз и спрятанного оружия. Если что-то покажется неправильным, сразу докладывай мне.
— Это церковь, — потрясенно говорит Джанни. — Ты же не думаешь, что они нарушат перемирие в церкви?
Я пожимаю плечами.
— Мы все животные, кузен. Так что проверь балконы.
— Да, босс.
Он тоже нервничает, но, по крайней мере, забыл о своих дурацких волосах. Нам обоим нужно сосредоточиться. Я ни за что не хочу, чтобы пули летали в одной комнате с моей невестой.
— Она придет, — повторяю я, и в моих словах еще меньше уверенности, чем раньше.
Джанни снова хлопает меня по плечу.
— Конечно, придет.
***
Струнная музыка. Повсюду розовые и белые цветы. Большие шляпы и модные платья; костюмы-тройки и начищенные туфли. Витражи, высокие сводчатые потолки и ряды старинных скамей. Как по мне, все выглядит чертовски дорого.
— Ничего? — обращаюсь я к Джанни, как только он присоединяется ко мне у алтаря. Это уже четвертый круг по церкви, на который я его отправляю, но он не жалуется, разве что пару раз украдкой ворчит. По моему позвоночнику стекает струйка пота.
— Нет. — Мой двоюродный брат скрещивает руки, комкает странную маленькую цветочную петличку, которую ему приколола какая-то тетя, и поворачивается лицом к толпе на моей стороне. — Никаких снайперов или медвежьих капканов. Никаких банд наемников или дымовых шашек.
И невесты тоже нет, но мы об этом не упоминаем.
— Пока.
Джанни давится от смеха.
— Пока.
Это хорошо. Если будем смеяться и шутить, люди не заметят, что мы волнуемся. Я буду меньше похож на гребаного идиота, которого бросают на глазах у его врагов, и больше на уверенного, беззаботного босса, которым стремлюсь быть.
Мия.
Какого черта она делает со мной? Я думал, мы поняли друг друга в тот день на набережной. Под жилетом моя грудь — комок сырого фарша.
Когда сорок минут назад прибыли Серпико, в моем сердце что-то екнуло, и я почувствовал прилив спокойствия. Потому что зачем им появляться без невесты? Для них это тоже не очень хорошо. Я отвергнутый, а они наносят оскорбление. А я не умею прощать.
Но вот музыканты начинают волноваться, играя свою музыку уже в третий раз, и даже священник кажется нервничает. Он суетливо мечется туда-сюда, то выходя из зала, то возвращаясь.
Он ее видел?
Я не могу спросить. Черт.
— Джанни, — начинаю я, и он порывисто вздыхает.
— Не посылай меня туда больше, босс. Они подумают, что у меня крыша поехала. Эти девчонки Серпико...
— Заткнись насчет девиц Серпико, — огрызаюсь я, прежде чем провести ладонью по лицу. Заставляя себя расслабиться. — Они мертвы для тебя, — цежу я сквозь улыбку. — Никто из них не существует, кроме Мии, и если она не встретится со мной у этого гребаного алтаря, перемирие закончится, и мы вернемся к убийству их отцов и братьев. Понял?
— Понял. — Джанни дергает себя за воротник, прочищая горло. — Ты хочешь, чтобы я пошел проверить? Я могу постучать в дверь ее маленькой комнаты.
Я моргаю один раз, медленно и жалко.
У меня звенит в ушах. Моя кожа слишком натянута.
Мои следующие слова звучат смертельно тихо.
— Ты еще не постучал в ее дверь?
Джанни бормочет.
— Плохая примета — видеть невесту...
— Это мне ее нельзя видеть, придурок. Жениху. Мне.
Мой кузен бежит обратно к внутренним помещениям церкви, а я пощипываю переносицу, в висках пульсирует. Вот оно.
Вот что я получаю за то, что ценю преданность выше мозгов.
***
Десять минут спустя я стою рядом с Джанни в комнате невесты. Дверь в ванную приоткрыта, и ветерок обдувает меня, ерошит волосы и охлаждает разгоряченные щеки.
Окно в ванной распахнуто настежь, внизу стоит брошенный стул. Клочок порванного белого кружева развевается на оконной раме.
Она убежала. Мия Серпико бросила меня у алтаря.
— Черт, — вздыхает Джанни, и я киваю. На мою грудь давит десятитонная тяжесть. — Нам нужно вывести всех оттуда, пока они не поняли. Дерьмо.
Я открываю рот, чтобы отдать приказ. Потом снова закрываю.
Значит, в этой церкви может произойти кровавая бойня. Прекрасно. Сейчас у меня есть более неотложные дела, а у Мии лишь небольшая фора.
— Разберись с этим. — Я вхожу в ванную, тянусь вверх, чтобы отцепить клочок кружева от оконной рамы. Мои слова эхом отражаются от плитки. — Верни всех в резиденцию и укрой там. Сообщи, что здесь небезопасно.
Кружевная ткань податлива в моих пальцах. После этой выходки Серпико не заберут ее обратно, и Мие некуда будет бежать. Негде спрятаться.
— Ты... ты уходишь? — Джанни говорит сбивчиво.
— Да. — Я поворачиваюсь и смотрю на него с ухмылкой. — Я иду за своей невестой.
Глава 3
Мия
Я скидываю каблуки в трех кварталах от церкви. Обычно я скорее воткну вилку себе в глаз, чем побегу босиком по тротуарам с их обжигающе горячей брусчаткой и пятнами липкой древней жвачки. Но мне всегда думалось, лучше умереть, чем предать свою семью, а оказалось, что я совсем не против, если они предали меня первыми.
Я сказала им. Заявила, что никогда не выйду замуж за Лео Палладино, пока дышу, и что же они сделали? Как они поступили со своей любимой принцессой Серпико?
Мне сообщили, что мое дыхание необязательно.
Что ж, я выбираю секретную дверь номер три: свалить отсюда. Краду кредитку и вылезаю из окна. Эти кретины могут встретиться с гневом Лео Палладино в одиночку.
Пышные белые юбки путаются вокруг моих ног, когда я бегу, вышивка из бисера звенит, а ноги шлепают по тротуару. У меня болит бок, и этот лифчик не предназначен для поддержки, но я не замедляюсь, ни за что.