Невероятный жар пронзил все ее тело и наполнил его страстным томлением. Его большая сильная рука гладила ее по спине, скользила по изгибам ее бедер, сдавливая их, прижимая еще крепче к себе. Джульетта почувствовала, как твердое, набухшее доказательство его желания коснулось ее пульсирующих нетерпением бедер и тихо простонала в ответ.
Будто очнувшись от транса, Мик резко оторвался от ее губ и уткнулся лицом в ямочку на ее шее. Джули отрешенно смотрела в небо, часто дыша и ничего не делая, чтобы успокоить свое рвущееся наружу сердце.
Мучительно медленно Мик опускался на землю, скользя своим телом по ее груди и животу. Ее колени подогнулись, он нежно поддержал ее. Она положила голову ему на грудь; слыша бешеный стук его сердца и быстрое дыхание. Джули догадывалась, что он должен чувствовать сейчас.
— Садись на лошадь, Джули, — прошептал он ей в волосы.
— Что?
— Я сказал, — он облизал пересохшие губы и глубоко вздохнул, — садись на лошадь. Мы должны ехать.
— Ты действительно этого хочешь?
— Я не хочу больше ничего говорить.
Мик провел пальцами по ее лицу и неохотно отвернулся.
— А мне очень много нужно сказать!
— Не удивлен, — болезненная улыбка искривила его губы. — Ты всегда хочешь сказать больше, чем нужно.
— Мик, — прошептала Джули, ее голос дрогнул, она никак не могла овладеть собой. — Не делай этого. Ты не можешь притворяться, что ничего не…
— Могу! — оборвал он ее и вручил ей поводья. — Это как раз то, что я собираюсь сделать. Поэтому, я буду очень рад, если ты не будешь больше так смотреть на меня.
— Но почему? — взяв поводья, Джули продолжала говорить, несмотря на то, что Мик уже отвернулся и готов был сесть в седло. — Почему ты хочешь забыть это?
— Господи, женщина! — его крик прозвучал неожиданно грубо, и она почувствовала, как холодный туман лег ей на плечи. Он вынул ногу из стремени и повернулся к ней лицом. В его глазах уже не было нежности. Только боль и гнев.
— Из чего, ты думаешь, я сделан, женщина?! Я не из камня, Джули. — Мик снова глубоко вздохнул.-Я не могу тебя целовать, зная, что не имею на это права.
— Но я даю тебе право!..
— Ты не можешь, — гнев прошел, он печально смотрел на нее. — Никто не может, Жу-лет-та. Даже ты не можешь. Может быть, как раз только не ты, — и добавил сквозь сжатые зубы: — Теперь, пожалуйста, садись на лошадь.
Джули знала, что может поспорить с ним. Но знала и то, что это не имеет смысла. Чтобы там не возникло между ними за эти несколько минут — в несколько минут все и кончилось. Она не могла одна сохранить это волшебное чувство, а Мик закрыл себя перед ней.
«Может быть, это и к лучшему. Может быть, это был ей знак: нельзя забывать первый план. Убежать! Джульетта сильно надеялась на то, что собрав всю силу воли, сумеет это сделать. Чем скорее она освободится, чем скорее сможет построить собственную жизнь. И найти человека, который будет любить ее, и который будет считать то волшебное чувство, что они разделят между собой, таким же важным, каким оно кажется ей».
Джули посмотрела на Мика, и ей захотелось заорать на него. Или ударить. Но она не сделала этого. Она старательно прогнала прочь то, что осталось от израненных чувств и, не говоря ни слова, схватила поводья из его рук.
— Джули… — начал он мягко.
— Пошел к черту! — девушка вскочила в седло и с безопасной высоты окинув его взглядом, заговорила ничего не выражающим ровным голосом:
— Ты прав, Мик. И я сделаю, как ты говоришь. В конце концов, я твоя пленница.
Мик слабо поморщился, но спустя минуту, коротко ей кивнув, сел на своего коня. И пустил его неторопливым шагом, а Джули послушно следовала за ним.
Патрик Микаэль Даффи положил ноги на ручку кожаного кресла, стоящего перед ним. Его острые шпоры глубоко врезались в дерево, но он был выше того, чтобы думать о таких мелочах.
Мистер Даффи осторожно запрокинул голову и вылил целый стакан ликера себе в горло. Неразбавленная, жидкость обжигала все на своем пути до самого желудка, но он ждал этого огня. И знал, что скоро отключится настолько, что не будет замечать этого.
Не отрывая своих светло-голубых глаз от портрета, стоящего на низком столике, Патрик дотянулся до украшенной серебром рамки. И, сжав портрет в ладонях, посмотрел на привлекательное лицо, безмятежно улыбающееся ему.
Портрет был весь в черных тонах. И изображенная женщина была в черном. Черные глаза, черные волосы… черное сердце!
— Черт бы побрал твою черную душу, Елена! — пробормотал Патрик хрипло. — Черт бы ее побрал навсегда!
Его глаза сузились, он откинулся в кресле. Она смеялась над ним. Так же, как прежде. Как всегда.
С внезапным приливом энергии Даффи отшвырнул от себя рамку с портретом. Портрет пролетел через всю комнату и ударился в противоположную стену, стекло разбилось и посыпалось дождем на натертый дубовый пол.
Мужчина улыбнулся и схватил бутылку с ликером со стола. Уголком глаза он увидел, как письмо, полученное им сегодня утром, от одной сумасшедшей женщины, упало на пол. И злобно отпихнул его. Бумага отлетела на середину комнаты.
Обхватив горлышко бутылки губами, Патрик сделал большой глоток и вытер рот тыльной стороной ладони. Затем скинул ноги с кресла и пошатываясь, встал. Издав легкое хихикание, он нарочно наступил на письмо.