Карина задумчиво наморщила лоб. Она не знала, что и думать об этих новостях.
Приняв ванну и отдохнув несколько часов в своей комнате, Кара спустилась к чаю. Дом был обставлен роскошно. Большие картины украшали мраморную лестницу. Некоторые из них изображали всадников, и Кара, по вполне понятным причинам, не задержала на них взгляда. Но другие портреты, по все видимости предков Далтонов, привлекли ее внимание.
В свете дня холл, показавшийся вначале зловещим, выглядел ярким и приветливым. Это впечатление усиливали расставленные кругом вазы с цветами.
Собравшись с мыслями, она сделала глубокий вдох и отворила дверь. Нет причины нервничать только потому, что сын герцога оказался несносным невежей! И она провела с ним ночь...
Дядя Чарлз встал при ее появлении.
— А, моя дорогая Карина, — сказал он, взяв ее за руку и усаживая на полосатый диван. — Как вы чудно выглядите. Надеюсь, вы хорошо отдохнули?
Кара приветливо улыбнулась.
— Да, благодарю вас. Я должна извиниться, но боюсь, что эскапады прошедшей ночи меня совершенно измотали.
— Чепуха! Мы одна семья. Будьте как дома, — сказал дядя Чарлз, ласково погладив ее по руке.
Карина еще раз улыбнулась и приняла чашку горячего чая. Откуда у такого доброго, милого человека такой отталкивающий сын. Она услышала горловой смешок и подняла глаза.
Алекс с характерным надменным видом пил чай, сидя на подоконнике. Кара с неудовольствием поджала губы. Он был очень красив. Казалось, что этот дурно воспитанный человек стал еще красивее. Желтовато-коричневые панталоны, белая рубашка и желтый бархатный жилет облегали его фигуру, ничего не оставляя воображению. Уголки губ его слегка приподнялись, как будто он прочел ее мысли, и он склонил голову, благодаря за невысказанный комплимент. Она невольно покраснела и быстро отвернулась.
Он спрыгнул с подоконника и неторопливо прошествовал — пожалуй, это наиболее точное слово, подумала Кара — через комнату налить себе еще чаю. Стремясь избежать его взгляда, она уставилась в пол.
Она испытывала колоссальное облегчение. Очевидно, он не рассказал о наиболее скандальных аспектах позорных ночных приключений. Хотя бы тут проявил осмотрительность. Но как долго она может полагаться на его скромность? Она чувствовала, что такой распутник вполне способен опуститься до шантажа.
Правильнее всего будет игнорировать заносчивого негодяя. Конечно, теперь это весьма затруднительно, учитывая, что он устроился рядом с ней на диване, причем близко до неприличия. Вежливо слушая светскую болтовню герцогини о погоде, она отодвинулась. Но, как она ни пыталась, ей это никак не удавалось. Чем больше она сжималась в комочек, тем больше он, казалось, увеличивался. Либо диван был ужасно узким, либо этот человек был гигантом.
Каждый раз, когда она отодвигалась, он придвигался на дюйм ближе. Ощущение близости его тела страшно ее смущало. Его мускулистое бедро прижималось к ней, и тепло его тела проникало сквозь тонкое муслиновое платье. Ей стало жарко. Она попыталась, правда безуспешно, забыть о его близости и сосредоточиться на разговоре.
— Как ваша рука, Кара? — спросила тетя Генриетта, мягко поднимая кружева на манжете, чтобы осмотреть ссадину. — Чарлз, я все же думаю, что это выглядит не лучшим образом, — нахмурившись резюмировала она.
— Все прекрасно, благодарю вас, — вежливо произнесла Карина и поставила чашку на блюдце, пока окружающие не заметили, как дрожит ее рука. Прочистив горло, она торопливо сменила тему. — Я была бы рада посмотреть поместье, — сказала она весело.
Завороженный ее близостью, Алекс лениво протянул:
— Прямо сейчас?
Кара обратила на него холодный вежливый взгляд.
Она очаровательна, думал Алекс. Такая милая и скромная. Ничего общего с дерзкой девчонкой прошедшего вечера. А какая красавица! А ее рот? Он просто создан для поцелуев!
Карина, как будто прочитав его мысли, слегка покраснела и опустила ресницы.
— Я уверена, кто-нибудь из слуг все мне покажет, — сказала она чопорно, отодвигаясь в дальний угол дивана. Но больше двигаться было некуда, ее бедро уже уперлось в подлокотник!
— И слушать не желаю, — произнес он, бросая ей игривую усмешку. — Я буду счастлив проводить вас. — Его горячий взгляд скользнул по тесному лифу ее платья.
Кара отчаянно покраснела. Какое самомнение! Похоже, он думает, будто она так околдована, что не в состоянии сопротивляться его очаровательному обществу.