— Нет! — выпалила она. — Не стоит беспокоиться обо мне, сэр. Мне не требуются ваши услуги, — добавила она холодно.
— Но, моя дорогая, — воскликнула удивленная тетя Генриетта. — Алексу доставит огромное удовольствие показать вам поместье. Правда, Алекс?
— Более чем удовольствие. — Голос его звучал как ласка.
Кара взглянула на него. Есть ли пределы этому безумному самодовольству? Темные порочные глаза бесстыдно следили за ее замешательством. А улыбка эта могла заставить покраснеть даже закаленную шлюху.
— Ну что ж, будем считать, что вы меня убедили, — чопорно произнесла Карина.
— Да, — согласился герцог, — Алекс знает поместье лучше всех. Он здесь вырос, знаете ли.
— Я жду вас, — сказал Алекс, глядя ей в глаза.
Покраснев до корней волос, Карина отвела взгляд. Настоящий дьявол! Она повернулась к старому герцогу.
— Я слышала, вы с моим отцом были большими друзьями.
Герцог казался удивленным.
— В самом деле? Почему вы так думаете? — Тон его несколько помрачнел.
Чашка тети Генриетты громко звякнула о блюдце, и она нервно взглянула на мужа. Тот нахмурился. Кусая губу, она робко сказала:
— Боюсь, это моя вина, Чарлз. Утром у меня сорвалось с языка. Я... я не имела в виду...
— Неважно, — заметил герцог, отметая тему красноречивым жестом руки.
— Но я не вижу тут вреда, Чарлз, — быстро продолжала герцогиня. — В конце концов, она когда-нибудь узнает...
— Не будем говорить об этом, — процедил герцог, заставив замолчать свою болтушку-жену.
Тетя Генриетта заметно побледнела.
— Нет, конечно нет. Я не должна была говорить, — пробормотала она, покорно склоняя голову.
— Не имеет значения, дорогая. Так как насчет прогулки? — спросил герцог сына, посылая ему многозначительный взгляд.
— Превосходная идея. — Алекс быстро поднялся. — Идемте, — сказал он, предлагая Карине руку.
Девушка метнула в него холодный взгляд и не взяла руки. Поднимаясь с дивана, она взглянула на испуганную тетю Генриетту, на мрачного герцога и нахмурилась. Ну и семейка! Почему она не должна знать об отце?
— Надеюсь, я не сказала ничего предосудительного, — проговорила она с покаянным видом.
Герцог выдавил из себя улыбку.
— Конечно нет, дорогая. Вы скажете мне, что вы думаете о Грантли, когда его посмотрите. — И, открыв дверь, он почти вытолкнул ее в холл.
Она неопределенно улыбнулась и кивнула. Но неприятное чувство, что от нее что-то скрывают, не проходило.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Алекс взял руку Карины и положил на свою. Они шли по зеленому газону к знаменитым садам Грантли.
— Пустите меня, сэр, — яростно сказала она.
Но он держал ее крепко.
— Я чувствую себя обязанным, — прошептал он ей в ухо, — держаться поближе к вам. Вы, кажется, имеете довольно неудобную привычку падать в обморок.
Сделав над собой усилие, Карина проигнорировала это замечание.
— Скажите мне, — продолжал он мягким низким голосом, и невольно волнение охватило ее. — Вы падаете в обморок только рядом со мной или с другими мужчинами тоже?
Ее большие голубые глаза сверкнули гневом.
— Разумеется нет!
Он усмехнулся. Невыносимая, всезнающая усмешка.
— Ага. Начнем осмотр с конюшен? — спросил он, издевательски выгибая бровь.
— Я не имею желания оставаться в вашем обществе минутой дольше, чем это необходимо, — прошипела она и вырвала руку.
Он нахмурился.
— Быть может, конюшни не самое подходящее место для начала. Вы, кажется, не любите лошадей.
— Напротив, — быстро парировала она. — Я довольно опытная наездница.
— В самом деле? — В его голосе прозвучало нарочитое сомнение.
Она остановилась и резко повернулась к нему.
— Сэр, вы самый невоспитанный человек, которого я когда-либо встречала. Как вы смеете смотреть мне в глаза после вашего возмутительного поведения прошлой ночью?
Послышался снисходительный смешок.
— Вы даже не представляете, как я был удивлен, узнав, кто вы, поверьте мне, — протянул он. — Ваше поведение вчера вечером произвело на меня, честно говоря, другое впечатление.
— Мое поведение?! — Она скрипнула зубами.
— Не волнуйтесь, ваша тайна не будет раскрыта. — Уголок его рта приподнялся. — Мне и в голову не придет рассказать отцу о том, как вы нежились в моих объятиях, — заверил он ее, небрежно прислонясь широким плечом к стволу громадного вяза. — Это, моя дорогая, будет наш маленький секрет.
— Презренный негодяй! — простонала она. — Я вовсе не нежилась. — Ну конечно, нежилась, и этот факт по-прежнему приводил ее в замешательство. — И вы не раскаиваетесь?