Алекс действительно изучал свою невесту. Эта смесь соблазнительницы с невинностью приводила его в ярость! За сцену в церкви ему хотелось ее отшлепать. Слишком горда и независима. Неужели она и вправду думала, что может сбежать от алтаря? Или собиралась унизить его перед гостями? Она упрямица и бунтовщица. А ему нужна покорная жена. И, клянусь Богом, я ее получу! — решил он. Однако тот факт, что с каждым поцелуем он все больше и больше подпадал под ее чары, отнюдь не помогал делу. Он был тоже потрясен их поцелуем у алтаря.
— Вы надеялись исчезнуть так скоро, моя любимая? — спросил он, не жалея сарказма.
Кара отвернулась от окна и посмотрела на него.
— Вы внушаете мне отвращение, это не тайна. Я совершенно ясно дала понять, что не желаю брака с вами.
— Я тоже, — жестоко парировал он. Он лгал, конечно. Он хотел эту ведьмочку, и с каждой минутой все больше и больше. Это раздражало его. Он не привык к неутоленной любовной жажде. Глаза его сердито сузились. — Так или иначе, мы муж и жена. И вы, моя сладкая, будете играть эту роль, особенно на публике. Я не потерплю неповиновения.
Голубые глаза загорелись от ярости.
— Милорд, — процедила она, — я думала, вы поняли, что мое самое горячее желание — никогда больше не видеть вас.
— Вот как? — Он скрестил руки на груди и окинул взглядом свою новоиспеченную жену, задержавшись на глубоком вырезе ее платья. Она неловко заерзала под его взглядом. Издевательская улыбка заиграла на его губах. — Ваш поцелуй говорит мне об обратном.
— Вы жестоко ошибаетесь, милорд, — резко ответила Кара. — Вы мне отвратительны.
— А вы бесстыдно лжете, моя сладкая, — сказал он, хихикнув про себя. — Но мне нравится играть с вами в эту маленькую игру. Пока.
— Теперь я обязана терпеть ваши постоянные приставания. Но знайте, что мне это не доставляет никакого удовольствия. И никогда не будет доставлять. Во всяком случае, с таким человеком, как вы, — отрезала она и гордо отвернулась к окну.
— А что вы можете знать о таком человеке, как я, а? — Самодовольная усмешка играла на его губах. Ему доставляло громадное удовольствие дразнить эту чопорную маленькую распутницу.
— Достаточно, чтобы быть уверенной, что я вас никогда не полюблю, — ответила она холодно.
Он рассмеялся.
— Но это прекрасно, ибо я ищу вовсе не любви.
Карета остановилась, и слуга в синей с золотом ливрее открыл дверцу. Алекс спрыгнул на землю. Протягивая ей руки, он усмехнулся.
— Смелей, моя дорогая, покажите мне свои чудесные ножки, хотя я их и так хорошо помню.
Метнув в него сердитый взгляд, она неохотно оперлась на его мускулистые руки, стараясь не касаться широкой груди. Без видимого усилия он вынул ее из золоченой кареты и прижал к себе.
— Ну вот, разве не мило? — В глазах его искрилось веселье.
Ее темперамент дал себя знать, и она с силой оттолкнулась от его твердой как камень груди.
— Несомненно, вы самый большой наглец из всех...
— За кого я выходила замуж, — закончил он. — Право же, моя милая, — продолжил он скучающим тоном, — вы должны попытаться улучшить свои манеры, как подобает вашему новому положению.
Она рассматривала его с холодной неприязнью.
— Милорд, — спросила она, тщетно пытаясь ослабить его железную хватку, — вы намерены сломать меня или задушить?
— Нет нужды ломать то, что уже мое. — Порочный огонь светился в этих дьявольских глазах. В ответ ее глаза метали молнии. — Идем, дражайшая, — проговорил он, забавляясь ее ярости. — Отпразднуем наш благословенный союз и поприветствуем заждавшихся гостей.
— Вам не обязательно держать меня так близко, — пробормотала она.
— Моя маленькая ведьмочка немного взбалмошна, — прошептал он ей на ухо, проводя сквозь толпу гостей. — Я не хотел бы потерять ее.
От его теплого дыхания по спине вновь пробежала дрожь.
Стиснув зубы, она попыталась игнорировать присутствие мужчины рядом с собой. Несмотря на ненависть — а она его, несомненно, ненавидит, — ее невольно влечет к нему. Это ужасно. Она казалась себе совершенно беспомощной.
Алекс провел указательным пальцем вдоль ее локтя, где сквозь кружева был виден синяк, оставшийся от ушиба.
— Вы совсем оправились после того несчастного случая?
Прикосновение было слишком нежным и соблазнительным и не оставило ее спокойной. Она подавила желание вырвать руку.
— Да. Рука намного лучше, — пробормотала она, нервно облизывая губы.
— Я рад. Мы будем танцевать?
Он улыбнулся, и его черные глаза блеснули как у настоящего дьявола.