— Это моя жена, — сказал он со значением.
Мадам слегка испугалась, но быстро оправилась.
— О, замечательно! Мы сделаем все, что в наших силах, для вашей прелестной супруги, месье; не сомневайтесь.
Алекс перевел дыхание, ободряюще улыбнулся Каре и возблагодарил небо за тактичность мадам Журдан. Каре ни в коем случае не следует знать, скольких женщин он тут одевал.
Хотя, размышлял он, усаживаясь в красное бархатное кресло, в котором сиживал несчетное количество раз, сегодня все иначе. Он решил посвятить несколько часов счастью Кары. Он наслаждался ее обществом, как никогда не наслаждался обществом любой другой женщины. Он не мог решить, что очаровывало его больше: ее бунтарский дух или трогательная невинность.
Перед Карой расстилали ткани и предлагали фасоны. Алекс помог ей выбрать несколько синих, розовых и сиреневых муслиновых кусков, а также пунцовых и черных как ночь бархатных отрезов на костюмы для верховой езды. Затем было отобрано несколько белых платьев и бархатных модных жакетов. Алекс был очень внимателен к покрою туалетов. Очевидно, он много думал о том, как Кара должна одеваться и какие цвета ей больше подходят.
Против воли Кара была польщена таким вниманием. Сначала она была несколько шокирована узкими лифами и отсутствием корсетов. Но когда мадам заверила ее, что такие откровенные туалеты носят все женщины, она неохотно сдалась.
Последний крик моды, согласно мадам Журдан, состоял в том, чтобы надевать под платье влажную сорочку, чтобы усилить эффект наготы, но Кара и без того чувствовала себя полуголой и отказалась наотрез. Алекс смеялся над ее застенчивостью и называл маленькой пуританкой. Но в его смехе, во взгляде сквозило такое тепло, что это не могло ей не нравиться.
Когда Кара выбралась наконец из салона, волосы ее были причесаны по последней моде, одета она была в синее платье в стиле ампир, голубой бархатный жакет и голубые туфельки из тонкой кожи. Она чувствовала себя невероятно красивой. Конечно, сказала она себе, это не имеет никакого отношения к восхищению, сияющему в глазах мужа. Но она знала, что лжет сама себе.
Лакей, нагруженный картонками, осторожно прокладывал им путь к карете. Кара откинула голову на спинку сиденья и вздохнула.
— Счастлива? — Алекс чувствовал себя странно тронутым ее неподдельным энтузиазмом по поводу такого обычного дела. Его приятно удивило в ней отсутствие алчности, которую он столько раз видел в женщинах, оказавшихся в аналогичной ситуации. Да, она настоящая леди.
Кара обернулась к нему и благодарно улыбнулась. Она была очень счастлива. Ужасная поездка обернулась восхитительным переживанием. Он сильно повысил ее унылое настроение. И она с нетерпением ждала встречи на Боу-стрит.
— Да, благодарю вас. Чудесное утро. Хотя, боюсь, вы купили слишком много платьев и потратили громадную сумму, милорд.
Протянув руку, он очертил пальцем изящную линию ее подбородка. Обычно это был ничего не значащий теплый жест, применявшийся к любой женщине и не имевший значения. Но с этой женщиной, с его женой, он приобретал какое-то особое значение.
— Не смешите меня, — сказал он бархатным голосом. — Я могу вполне это себе позволить, дорогая. Кроме того, мне понравилось. Для меня большая радость делать вам приятное. — Глаза его светились искренностью.
На мгновение она утонула в этих невероятных, затуманенных глазах. Стряхнув чары, она отвернулась и прочистила горло.
— Благодарю вас, — проговорила она смущенно. — Я довольна сегодняшним днем.
А я так вдвое больше, подумал он.
По возвращении домой Карой сразу же завладела герцогиня. Треща без умолку о новых фасонах, она потащила Кару наверх. Муж послал ей сочувственную улыбку и отправился в библиотеку.
Он совершенно выдохся! Он уже не помнил, когда последний раз нормально высыпался. Рухнув в кресло перед огнем, он хватил залпом стакан портвейна и положил усталые ноги на оттоманку.
Похоже, за ним следят. Он подозревал, что черная коляска принадлежит Бушару или одному из его бандитов, которым платят за грязную работу. Превосходный знак. Если за ним следит Бушар, тогда это подтверждает, что мишенью является он сам, Алекс. Нужно подождать, пока Бушар сделает следующий ход. Зевнув, Алекс закрыл глаза и задремал.
Несколько часов спустя в дверь постучал Фаулер и разбудил его.
— Милорд, — сказал дворецкий, протягивая письмо на серебряном подносе.
— Благодарю вас, Фаулер. Леди Далтон еще наверху?
Фаулер нахмурился.
— Нет, милорд, леди Далтон ушла.
Алекс резко выпрямился, глаза его потемнели.