— Кара, вы маркиза Оверфилд. Ничего неловкого не случится. Все будут обожать вас, — он чуть было не добавил «как я», но передумал. С Карой пустые любезности неуместны. — Никогда не считал вас трусихой.
Карина уже открыла рот для упрека, но удержалась.
— Признаюсь, я немного побаиваюсь. Тут все другое. Я чувствую себя ужасно одинокой. У меня нет никого... — Она замолчала, уставясь в пол. Едва ли уместно признаваться собственному мужу, что ей некому довериться.
Алекс чувствовал себя абсолютной свиньей. Его невинная молодая жена открывает ему сердце. Может, он должен больше сочувствовать ей? Может, он оказался попросту распутным животным? Нет. Ситуация сложилась так, как она сложилась, не только по его вине. Чуть ли не впервые они обменялись сердечными словами.
— Кара, — сказал он, взяв ее руки в свои, — естественно, что вы чувствуете себя потерянной и немного одинокой. Вы прошли через серьезные испытания. Вы не знаете Англии. Но обещаю, вы полюбите свою новую родину.
— Я в этом уверена, милорд, — прошептала она чуть слышно.
Алекс взглянул ей в лицо. Нежные розовые щечки, пышные темные волосы, уложенные в высокую прическу; несколько выбившихся непослушных локонов делали ее особенно беззащитной. Очаровательное сочетание невинного ребенка и соблазнительной женщины. Он поднял к губам и поцеловал ее ладони.
— Верьте мне, когда я говорю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы вы были счастливы, — сказал он, глубоко заглянув в чистые синие глаза.
Она вздохнула и отвернулась.
— Пожалуйста, не надо.
— Не надо чего? — Алекс от неожиданности сморгнул.
— Обращаться со мной, как с вашим очередным завоеванием.
— А как я должен с вами обращаться? — В голосе его звучала обида.
— Не знаю. Но я хочу, чтобы мы стали друзьями. — Светящиеся синие глаза умоляюще смотрели на него. — Добрыми друзьями.
Он слегка нахмурился.
— Полагаю, дальше вы предложите, чтобы я культивировал по отношению к вам дружеские чувства?
Лицо ее вытянулось.
— Вы не хотите, чтобы мы были друзьями? — удрученно спросила она.
Друзьями! Алекс провел рукой по волосам и задумался. Она наивный ребенок, сказал он себе. Он хочет от этой восхитительной ведьмочки много большего, чем дружба. Но можно начать и с дружбы.
— Кара, я ваш муж.
— А разве мужья и жены не друзья?
На мгновение он заколебался, потерявшись в этих сияющих синих глазах.
— Некоторые, я полагаю, да.
— Но раз этот брак был навязан нам обоим, не следует ли нам найти какую-то общую почву?
Он улыбнулся. Они уже нашли общую почву. Ту, которую он очень хорошо знал. И любил. Он протянул руку и нежно поправил ей завиток волос за ухом.
— Вы и вправду необыкновенно красивы, вы это знаете? — прошептал он мягко.
Кара покачала головой. Она не считала себя красивой. Еще одна негодяйская уловка. Но как это приятно слышать, особенно когда он говорит так искренне...
Глаза его сделались темно-зелеными, прозрачными от желания. И она не могла отвести взгляд. Она знала, что он хочет поцеловать ее. И невольно облизнула губы.
Он улыбнулся и наклонился к ней.
— У вас такая милая привычка, — сказал он, лаская ее щеку ладонью. Его рука скользнула ей на затылок. — И такая соблазнительная, — прошептал он ей прямо в губы.
Напоминая себе, что спешить нельзя, он смягчил поцелуй и обнял ее прекрасное дрожащее тело.
Но Кара, хотя его поцелуи ей безусловно нравились, не могла расслабиться. Она хотела совсем не этого. Кроме того, ее целый день изводила одна мысль. Где он был прошлой ночью? Если у него действительно нет любовницы, с кем же он провел ночь? Она прервала поцелуй и отвернулась.
— Ответьте мне честно, — обратилась она к портрету герцога Веллингтона на стене, — где вы были прошлой ночью?
Застигнутый врасплох, Алекс тупо посмотрел на нее. Затем он встал и подошел к столику с напитками.
— В своем клубе, — ответил он, не глядя ей в глаза. — А вы думали где? — Он налил себе стакан шерри.
Боль волной прошла у нее внутри. Очевидно, что он лжет. Вот вам и доверие, грустно подумала она. Впрочем, какое это имеет значение? Она ничего другого и не ожидала. Значит, она не имеет на него права. Но по какой-то дурацкой причине ей было бесконечно тяжело представить своего мужа в объятиях другой женщины.
Усталая после своих блужданий по Лондону, она встала и, сославшись на головную боль, покинула комнату.
Беззвучно выругавшись, Алекс залпом осушил стакан. Плохо он справился с разговором. Но что он мог сделать? Работа-то ведь секретная, и приходится обманывать даже близких людей. Проклиная клятву, которую дал Короне, он поклялся как-то загладить свою вину перед Карой.