– Первый осужденный, – зычно провозгласил пухлый винченец с малюсенькими глазками. – Канар аль Матар иль Мураб.
Чего? Кто же так назвал бедолагу?
– Обвиняется в совращении жены своего брата. Так как признал свою вину, приговорен к казни через повешенье.
Я не успел и глазом моргнуть, как с Канара как-его-там сорвали накидку и вздернули на виселице. Ненавижу казни.
– Второй осужденный, – продолжал горланить толстяк, а я еще поднажал, нащупывая на поясе кинжал. Все остальное оружие осталось на корабле. – Кассиль Тарбах. Обвиняется в разбое и нападении на великого Ассамуна.
Ветра его знают, кто такой Ассамун и почему он великий. Один из двоих оставшихся – Эрик. Кассиль присоединился к Канару. За ними последовал и третий. Остался один…
– Четвертый осужденный…
– Извините! – взобрался я на помост. – Вы не можете казнить его!
– Почему? – глазки-пуговки впились в мое лицо.
– В чем его обвиняют?
– В краже, – последовал ответ.
– Я готов… оплатить ущерб. Сколько он должен?
– Золотой, – прищурился обвинитель.
Ну, Эрик! У меня всего-то шесть золотых осталось. Но я протянул толстяку монету. Тот схватил её, покрутил перед глазами и опустил в рукав.
– Свободен, – сообщил он собравшимся.
Я схватил Эрика и, не дожидаясь, пока кто-нибудь передумает, потащил его прочь. Люди расступились – наверное, мое лицо выглядело ужасающе. Мы свернули на ближайшую улицу, и я толкнул спасенного в какую-то подворотню.
– Ну, Эрик! – прошипел я, стаскивая с него накидку. На меня уставился совершенно незнакомый парень. На Эрика он походил разве что цветом волос.
– Вы обознались, – весело улыбнулся тот. – К сожалению, меня зовут Рэмис.
– А где тогда Эрик? – схватился я за голову.
– Если вы ищете того высокородного, которого я видел, то его собирались продать на рабском рынке. Судья сказал, за него можно получить много золота. Вас проводить?
Убью! Своими собственными руками придушу этого принца!
– Провожай, – гаркнул на Рэмиса.
Мы миновали еще с десяток улиц и очутились на огромном невольничьем рынке. В груди закололо. Я сам был на таком и с тех пор ненавижу рабство вдвое сильнее. Куда ни кинь взглядом, всюду торговые помосты. На них толпились люди и нелюди, маги, различные существа. Но больше всего было людей. Я сжал кулаки и снова сказал себе – не сейчас. Заломлю Эрику цену за спасение его шкуры – пусть займется искоренением работорговли в своей стране. А в данную минуту надо его отыскать.
– Торг суда налево, – потянул меня Рэмис. – Поспешите, господин.
К счастью, здесь было легче протолкнуться, чем на площади. Лишь у некоторых площадок толпились покупатели, у других, наоборот, было пусто. Но наш путь лежал к довольно оживленному торгу. С десяток заключенных готовились найти своих хозяев. И среди них я разглядел Эрика. По его лицу было понятно, что принц не понимает, где находится и что с ним происходит. Его волосы были криво острижены, но в остальном он вроде был цел и невредим.
– А зачем их стригут? – шепотом спросил я у Рэмиса.
– На парики, – ответил тот. – Знатные господа лысеют, а статус надо поддерживать. Этот ваш?
Я кивнул. Торговец как раз вытолкнул принца вперед.
– Товар номер пять, – громогласно провозгласил он. – Винченец, маг-целитель, предположительно двадцать три – двадцать четыре года. Здоров.
Торговец сорвал накидку, оставив «товар» в одной повязке.
– Телосложение можете оценить сами. Зубы все. Шрамов и татуировок не имеется. Начальная цена – два золотых.
Принц обходится все дороже! Но надо либо его купить, либо отбить. А стражи слишком много даже для меня. И потом, у меня не меч, а кинжал.
– Три золотых, – крикнул я.
– Три золотых от господина из, – торговец окинул меня придирчивым взглядом, – Миридана.
– Три с половиной золотых, – ввязался в торг какой-то долговязый детина.
– Три с половиной золотых от господина в черном.
– Четыре золотых, – перебил я.
– Четыре с половиной, – не сдавался долговязый.
– Пять! – назвал я последнюю возможную сумму.
– Шесть, – не отступал тот.
Придется драться… Но вдруг Рэмис сунул мне в руки кошель и подмигнул:
– Этого должно хватить.
– Десять золотых, – оценил я его содержимое.