– Мне надо найти её, – кинулся я к двери.
– Кого? – догнал меня Сандер. – Взгляни на себя! Ты на призрака похож! И двух шагов прочь отсюда не сделаешь.
– Сделаю, – упрямо уставился на брата.
– Крис, я запрещаю.
Сандер знал, что никакие запреты на меня не подействуют. Знал – но всё-таки попытался. Увы, прошли те времена, когда я во всем слушал старшего брата. Хотя, их, скорее, вообще не было.
– Вы тут отдыхайте, – поднялся из-за стола Эленар, – а у меня дела. Некогда рассиживаться. Тем более, сегодня царская свадьба. Не лучший день, чтобы кого-то искать – улицы будут забиты народом.
– Чья свадьба? – сердце почуяло неладное.
– Царевич Аланиэль женится, – пояснил Эленар. – На некой принцессе Оливии, чтоб ей пусто было.
– Что?
Я не верил своим ушам. Ливи? Выходит замуж? Да быть того не может!
– Крис, угомонись, – Сандер вцепился в мою руку. – Это какая-то ошибка. Мы спокойно во всем разберемся.
– Пусти его! – злобный рык принадлежал Эрику. Принц был так бледен, что, казалось, на лице остались одни синие глаза. – Идем.
Похоже, Эрик смирился с моим присутствием в жизни Ливи – потому что она любила меня. Но какого-то царевича подпускать к ней не собирался. В кои-то веки мы действовали заодно.
У меня не было оружия, но задумался об этом слишком поздно. Единственное, чего желал – увидеть Ливи. Посмотреть ей в глаза. Услышать хоть слово объяснений. Разлюбила? Заставили? Околдовали? Она не могла предать меня! Не могла! Кто угодно – только не Ливи.
Эленар шел впереди, указывая путь. Я не оборачивался – остановить нас больше никто не пытался. Слышал торопливые шаги Эрика, его сбивчивое дыхание. Принц был в ярости. Такой же, как и я. Улицы города мелькали, словно наваждение. Они слились в бесконечную череду праздничных украшений.
– Поторопитесь, если хотите успеть, – обернулся Эленар. – До полудня осталось немного.
Я ускорил шаг – куда только девалась слабость после боя и использования магии? Не имею права упасть, пока не увижу Оливию. Я не верил. До конца не верил, что она способна предать меня. И ждал, как осужденный – приговора. И боялся, что это правда. А еще больше – хотел взглянуть на её жениха и забрать его с собой во тьму.
Оливия
День свадьбы приблизился незаметно. Нервничала ли я? Наверное, только не из-за церемонии, а из-за страха, что не смогу защитить Нила. Он рисковал, очень сильно рисковал. Мы оба это понимали. На людях царевич вел себя, как обычно – капризничал, испытывал терпение близких, ссылался на слабость. Но когда мы оставались наедине, я видела страх, затаившийся в меняющих цвет глазах. Он устал, измотался от постоянного ожидания гибели. Преступники могли напасть и до свадьбы. Я старалась развеять его опасения. Мы каждый вечер сбегали к Агнесс, сидели на берегу реки. Драконесса выглядела печальной. Ей не нравилась наша затея, и она выпросила у Нила позволения находиться в храме во время церемонии.
Царевич разрешил. Сначала отказывался, но больше для виду. Ему нужна была поддержка Агнесс, а драконесса хотела сама убедиться, что с Аланиэлем все будет в порядке.
Утро дня свадьбы застало меня на ногах. Не спалось. Вот только переживания совсем не походили на то, что я чувствовала в Миридане. Тогда, не смотря на все сомнения, я была счастлива. А сейчас рисковала жизнью – своей, Нила, Агнесс, потому что она пропадет без царевича. Драконья ипостась так и не вернулась.
После легкого завтрака в комнату вошли девушки – все, как одна, в белых туниках – под предводительством Лауры. Они пели протяжную заунывную песню. Я не могла разобрать слов – какой-то древний либо ритуальный язык. Меня вымыли в воде с лепестками неведомых цветов, вытерли пушистым полотенцем и обрядили в тунику, расшитую каменьями. Показалось, словно на плечи навалили булыжников, но я заставляла себя улыбаться. Надо! Ради Нила – надо. Мучило еще и другое – накануне вечером возникло странное ощущение, словно из меня тянут магию. Такое бывало только тогда, когда мы с Крисом еще были связаны тройной печатью. Он как-то попытался перетянуть немного моей силы – и чуть не пострадал. И вот – снова. Неужели он где-то рядом? Только не сейчас. Надо поймать убийц, найти того, кто хочет смерти Нила – и тогда я сама смогу вернуться. Не будет больше этих страхов, странных снов, ужасной пустоты внутри. Кристерен…
С теми же песнопениями девушки повели меня вниз по лестнице, к белоснежному паланкину. Его окружили высочайшие рода Ландрии. Их голоса слились с пением девушек – а мне казалось, что меня не замуж выдают, а хоронят. Хотелось плакать. Еще больше – сбежать. Но я запрещала себе и думать об этом.