— Ну и что мне с вами делать?! — задумчиво произнес я, больше думая о девушке. — Здесь рядом деревня. Пойдем туда!
Помог ей снять пропитавшийся водой тяжелый плащ и усадил на коня.
Глава 8
Беатриса
С волос стекали ледяные ручейки. Мокрая одежда неприятно липла к телу. Голова горела, пока остальные части бил озноб. Я полулежала на Мраке, прижавшись грудью к его теплой спине. Мысли путались. Мы куда-то ехали, медленно поднимаясь по лесной тропинке. Казалось, я знаю, куда мы направляемся, но забыла, или это перестало иметь значение. Все мое существо было сосредоточено на одном: удержаться на коне, не потерять сознание.
Не знаю, сколько мы так ехали. Я утратила счет времени. Бесконечные сосны застилал горячечный туман. Воздух стал густым и жестким, не позволяя вдохнуть полной грудью. Я зашлась сухим лающим кашлем, из последних сил цепляясь за густую гриву. На лоб легла прохладная ладонь, принося облегчение разгоряченной коже.
— У тебя жар, — с беспокойством сообщил Даниэль. — Потерпи, немного осталось.
Я не заметила, как мы вошли в деревню. Просто в какой-то момент сосны сменились бревенчатыми домами. Со всех сторон раздавались приветственные возгласы.
— Мессир Даниэль приехал! — кричали мальчишки. — Мама, смотри, мессир привез мокрую мессу.
Вокруг шумели и галдели, пока совсем рядом не послышался почтительный мужской голос.
— Рады приветствовать вас в нашей деревне, мессир Даниэль! Что прикажете?
— Подготовь нам жилье, еду и сухую одежду. А еще пришли знахарку. У моей невесты жар.
— Наши поздравления! Наслышаны о вашей скорой свадьбе.
— Поторопись, Стад, поздравления могут подождать. А мы замерзли.
— Конечно, конечно. Дом уже готовят к вашему приходу.
Мы проехали еще с десяток метров. Даниэль стащил меня с коня и на руках внес в избу. Я прижалась к широкой мужской груди, с облегчением закрывая глаза. Открыла их только тогда, когда теплые руки расстегнули пуговицы на вороте и принялись стягивать с меня одежду.
— Стой! — прошипела я хриплым голосом, цепляясь за материал ослабевшими руками. — Не надо!
— Хочешь разболеться насмерть? — настаивал он, игнорируя мои слабые попытки прикрыться. — Мы без пяти минут женаты.
— Я сама, — настояла, собрав последние силы.
Даниэль недовольно отстранился. В комнату вбежала девушка с аккуратно сложенной одеждой в руках. Она помогла мне снять мокрые тряпки. Надев на голое тело простой широкий балахон, я забралась в кровать, услужливо застеленную перед нашим приходом.
Натянув одеяло до самого подбородка, наблюдала, как Даниэль стягивает мокрый сюртук, расстегивает рубашку, демонстрируя белую мускулистую грудь. Селянка забыла обо мне и с нескрываемым интересом уставилась на мужчину.
— Давайте, я помогу вам переодеться, — томным голосом пропела нахалка и потянулась к краям рубашки. Даниэль остановил ее руку на полпути.
— Иди поторопи знахарку. Скажи, у Беатрисы сильный жар. Пусть приготовит все необходимое.
За девушкой закрылась дверь, и Даниэль сам принялся за рубашку. Не в силах отвести глаз от пикантного зрелища, я наблюдала, как мокрая ткань медленно сползает с крепких предплечий вампира, подставляя взору идеально натренированные мышцы. Он почувствовал мой взгляд, обернулся, пробуравил меня глазами, а я замерла, как пойманный за преступлением воришка.
Краска залила лицо до самой кромки волос, а он только усмехнулся, беззастенчиво красуясь перед моим носом.
— Почему здесь всего одна комната? — усилием воли заставляя себя прикрыть глаза, пролепетала я.
— Это бедная деревня. Они не могут содержать большой гостевой дом. Да и приезжие появляются здесь нечасто. Почему ты повернула на запад, Беатриса? Может, я ошибся, и ты направлялась вовсе не в свое поместье, а к тайному возлюбленному?
Да как он смеет! От возмущения я открыла глаза и наткнулась на его насмешливый взгляд. Меня распирало от злости, так и хотелось стереть с его лица эту наглую улыбку.
— А если и так. Что с того? Тебе можно, а мне, значит, нет?!
Он так быстро оказался у моей постели, что я невольно вжалась в подушку. Ноздри раздувались. В глазах разгоралось опасное пламя.
— Не позволю делать из меня идиота, — прорычал он, протягивая руку к моей шее. Неизвестно, чем бы закончился необдуманный бунт, но в дверь постучали.
На пороге появилась средних лет женщина с правильными чертами лица и статной фигурой. Ее черные с проседью волосы были убраны под объемный чепец. Серое холщовое платье дополнял белый передник. Весь образ говорил о скромности и покорности, и только внимательные насмешливые глаза выдавали непростой характер.