— Тебя не должны забыть! — раздражённо бросил Лорас, косо посматривая на бродягу, узревшего богачей. — Смерть Роберта всё изменила! Ты скоро станешь королевой — люди должны видеть тебя!
— Они и так видят меня!
— Я не понимаю тебя, Маргери! Откуда всё это взялось? Это твоё новое… увлечение!
— Ты так это называешь?
— Да, так! — яростно ответил Лорас. — Я тебя почти не вижу, тебя невозможно застать при дворе, зато ты в септе — едва ли не каждый день! И ладно в септе! Этот… Его Воробейшество! Где ты вообще его нашла? В Блошином Конце?
— Тебе не следует таким тоном отзываться о нём, брат, — холодно проронила Маргери. — Мы все равны перед богами, и наши заслуги определяет не рождение, и не золото наших семей.
— Я тебя не узнаю! — простонал Лорас.
— Не узнаешь.., — задумчиво повторила Маргери. — Ты ошибаешься. Разве раньше я не раздавала еду бедным? Не бывала в приютах?
— Да, но., — не закончив, Лорас мысленно махнул рукой.
— Ты не понимаешь, — тихий голос сестры брал его за душу. — Иногда, когда всё рушится, у нас остаётся только вера.
— Это говоришь ты или Его Воробейшество? — прорычал Лорас. — А, может, твоя подруга? Почему ты так и не сказала мне у кого ты живёшь?
— А почему ты так и не ответил мне, что защитит нас в случае огласки о принцах? — быстро парировала сестра.
— Письмо, — пожал плечами Лорас. — Но сейчас оно не играет никакой роли.
— Но ты его написал? И где оно?
— У меня. Я хотел отправить его с «Морской Царицей» в Браавос — она скоро должна быть. Если бы с нами что-то случилось, Гвен Торлен передал бы его бабушке или отцу.
— Угу, — невнятно промычала Маргери.
— Я ответил на твой вопрос, сестра. Теперь ответь и ты — где ты будешь сегодня ночевать?
— Мы уже пришли, — вместо ответа Маргери указала на Красный Замок.
— Что это значит?
— То, что сегодня я остаюсь здесь! — рассмеявшись, Маргери скинула капюшон и улыбнулась шедшему им навстречу Ренли, за спиной которого маячили гвардейцы.
— Миледи, какой сюрприз! Лорас! — приветствовал их Ренли.
— Вышел встретить нас? — мягко улыбнулся Лорас, чувствуя, как сердце тает в его груди.
— Час поздний, а ты один, — тихо проронил Ренли, одаривая его долгим взглядом.
— Он не один! — улыбнулась Маргери.
— Ох, простите меня, миледи! Ваше общество сделает любого храбрецом! Надеюсь, ваш визит в замок не будет кратким, и мы с вами ещё увидимся?
— Непременно…
Суд, сделав перерыв в один день, вновь собрал всех в тронном зале. Арье казалось, что сегодня людей было ещё больше — все жаждали увидеть, как Тайвин Ланнистер будет опрашивать собственную жену. Арье хотелось бы сказать, что ей всё равно, но это было не так. Всё то время, что прошло с момента «разоблачения тайны двенадцатого болта», она ловила на себе взгляды, вспарывавшие ей кожу. Хоть она не расслышала ни единого слова в непрерывном шёпоте, раздававшемся со всех сторон, но её мозг настойчиво складывал едва различимые звуки в отчётливое — «любовница короля». Баратеон преследовал её при жизни, не оставил и после смерти, и от этого злость вскипала в её крови. Каждый куст, каждый поворот, каждый камень в Красном Замке напоминали ей о Роберте, а каждый взгляд, принадлежащий слуге ли, лорду кричал — «мы всё видели, мы всё помним, мы всё знаем!». Сир Барристан, встретившийся ей в переходе у Башни Мейгора, склонился в поклоне и тут же неловко отвёл глаза. Сэм, хлопая длинными девчачьими ресницами, отчего-то пустился в пространные рассуждения о том, что Арье «нечего опасаться, кто бы что не думал…», и от этого стало совсем тошно, особенно, когда муж Сансы сбился и замолк, стыдливо потупив взор. Мать была не похожа сама на себя, то проявляя излишнюю заботу, то замирая в молчании. Отец тоже большей частью молчал. Глядя на то, как понуро опускается его голова, а в глазах мелькает тень сожаления и нечто, столь похожее на вину, Арье хотелось броситься к нему и попросить прощения, но она не знала, за что. Сир Джейме, казалось, избегал её. Как и королева. А вот их тётка, напротив, заявившись поутру, почти силой вытолкала на прогулку: «Если вы будите сидеть в четырёх стенах и вести себя подобно трусливой овце, любой дурак поверит в вашу вину!». Арья дорого бы дала, лишь бы не видеть сестру мужа и не слышать её наставлений, но неожиданно вставшая на её сторону Нимесида, заявила: «Леди Дженна дело говорит — идите гулять!». Так они оказались на тенистой аллее, неспешно следуя за Рикардом, спустившим с поводка своего черноухого пса. Другой Пёс шёл за ними по пятам, как и пятеро гвардейцев в алом. Тряхнув светлыми кудрями, Дженна Фрей усмехнулась небу, солнцу и плывущим в вышине облакам: «Чтобы ты не сделала, это никого не касается. Только тебя». «Но я ничего не сделала!» — возмутилась Арья. «Разумеется, ничего! Именно это все и должны слышать. Когда Тайвин тебя ждёт?». «В полдень,» — удивилась Арья — неужели муж обсуждал их предстоящую встречу со своей сестрой? «Расскажи ему всё, что ему следует знать, чтобы повлиять на исход дела,» — кивнула леди Фрей. «Всё, что ему следует знать?» — переспросила Арья, не совсем понимая. «Разумеется, миледи, — зелёный взгляд урождённой Ланнистер пронзил её насквозь. — По всеобщему мнению у тебя было достаточно поводов, чтобы избавиться от Роберта. Тайвину вовсе не нужны детали этих поводов, но он должен знать, что именно ты сделала». «Детали?! Нет никаких деталей! И я ничего не сделала!» «Плоть слаба, — голос и взгляд леди Дженны были холодны и резали острее валирийской стали, — Ни что так не красит мужчину, чем корона на его голове.» В этот самый момент Арье захотелось прибить эту женщину более, чем кого-либо другого. «Расскажи брату всё, что касается ночи убийства, но не трогай других ночей и дней, — продолжила Фрей тихим голосом, увлекая её на очередную широкую дорожку подальше от кустов. — Тайвин должен знать только то, что, поможет спасти мать его сына от участи быть признанной цареубийцей и ничего более». Отведя взгляд, Арья уставилась на далёкое, безучастное море. Ей всё больше и больше казалось, что она попала в трясину, и топь затягивает её глубже и глубже, и чтобы она не делала, от этого будет только хуже. Встреча с мужем оставила после себя горькое послевскусие — лорд Тайвин всего лишь спросил её, когда она последний раз держала в руках тот злосчастный болт. Арья честно ответила — в то самое утро, которое было последним в жизни короля Роберта — она вновь воспользовалась им, не желая дожидаться, когда служанки усмирят её отросшие волосы. Молча выслушав её, муж кивнул. Пара сухих фраз, и он дал понять, что разговор окончен. Уходя, она обернулась. Лорд Тайвин сидел, устремив взор в глухую стену и, казалось, ничего не видел.
Все эти встречи и разговоры были вчера, когда шла подготовка к суду, созывались новые свидетели. Сейчас она сидела, там же, что и день назад, с прямой, натянутой в струну спиной, и дурными предчувствиями, которые она гнала прочь, но те никак не уходили.
Взгляд Арьи на мгновение остановился на Тирионе. Хоть оков с него не сняли, сейчас он гораздо меньше напоминал узника, которого вот-вот объявят виновным в смерти короля. Может, это было от того, что на сегодня эта роль перешла к ней, Арье? Тирион, словно уловив её мысли, поднял голову. В его глазах на какое-то мгновение Арье почудилось сочувствие.
Появление в зале судей и королевы оборвало разговоры, и заставило ещё больше напрячься Арью. Разум её твердил одно, а червоточина, никак не желавшая отпускать, — другое. Мельком глянув на мужа, она закусила губу — его лицо было непроницаемо и холодно, что лёд в застывшем озере. Не менее сурово выглядел и сир Рендил. Дедушка Хостер, хмуря кустистые брови, перебирал сцепленными на животе пальцами.
— Всё будет хорошо! — горячо зашептала ей на ухо сестра.
Тёплая рука матери, лёгшая поверх её запястья, на мгновение придала сил.
— Леди Арья Ланнистер, прошу вас выйти и ответить на вопросы! — прозвучал в тишине голос Рендила Тарли.
Сдерживая внутреннюю дрожь, Арья поднялась и прошла к свидетельскому месту. Вблизи оно более всего походило на куций балкончик, огороженный спереди и открытый сзади, с одной единственной ступенькой. Ступив на неё, Арья встала на крохотный помост, напомнивший ей капитанский мостик на корабле. Только там вокруг плескалось море, а здесь — людская злоба и любопытство.