Выдохнув, Арья вновь полезла в воду, цепляясь за сосну. Стиснув зубы, она перебирала руками, где могла, упиралась ногами, то в валун, то в переплетение веток, с каждым шагом приближаясь к заветной суше.
Когда она добралась до берега, солнце уже почти село, и наступили сумерки. Ветерок, задувавший с севера, был по-осеннему промозглым, словно позабыл, что уже почти лето. Намокшее исподнее липло к телу, от чего было ужасно холодно. Земля под ногами чавкала и скользила. Одну туфлю Арья потеряла ещё в воде, вторую засосала грязь. Избавившись от порванных чулок, которые съехав, только мешали, она, падая и поднимаясь, добралась до тропы и стала карабкаться вверх, туда, где деревья, переплетясь с кустами, обещали защиту от ветра.
Ощутив твердь под ногами, Арья со стоном повалилась на земь.
Всё вокруг было покрыто прошлогодней, пожухлой листвой, сверху нависали голые ветки, сквозь которые проглядывало начинавшее темнеть небо. Пахло лесом, землёй и рекой, шумевшей у неё за спиной.
Замычав, Арья уткнулась носом в траву, пробивавшуюся сквозь слои слежавшихся листьев. Тело её ломило, кровоточащие босые ступни горели огнём, желудок сводило от голода, в голове шумело. А от колотившего озноба зуб на зуб не попадал.
Несколько месяцев назад, когда зима только-только отступила, аккурат перед визитом короля Роберта, со Стены приехал дядя Бен. Он, отец, Родерик Кассель и ещё пять человек поехали на охоту на куропаток. Арья была с ними. Вокруг Винтерфелла снег уже сошёл, а в лесу лежал, местами по пояс, а где и сугробами выше головы. Лишь ручьи да черневшие то тут, то там прогалины говорили о том, что уже пришла весна. Один из этих ручьёв Арью и подвёл. Среагировав на движение слева, Арья направила туда Золотинку, поддав её по бокам, желая, чтобы та перескочила через узенький поток воды. Перепрыгнув, кобыла неожиданно увязла в снегу, под её копытами что-то хрустнуло, и их потянуло вниз. Оказавшийся рядом дядя Бен, успел соскочить со своего Во́рона и вытащить Арью из воды. Золотинка, избавившись от седока, как и конь Бена Старка, разбивая копытами лёд, устремились в другую сторону, туда, где на берегу того, что ещё недавно было ручьём, а оказалось уже чуть ли не рекой, метался Дикон Крисби. Поймав лошадей, он направился за подмогой — отцом и остальными охотниками.
Холод, что пробрал тогда Арью, казалось, добрался до самых костей. Мокрыми было всё — дублет, бриджи, волосы, исподнее. То и дело налетавший ветер заставлял её дрожать, как осиновый лист, а морозец, пришедший в след за вечерним сумраком, сковал одежду. «А ну не спать! — прикрикнул на Арью дядя, видя, как тяжело она припала к страждереву и смежила веки. — Нед говорит, что ты поднаторела в учебном бою. И что противник ты не простой. Покажи, на что способна!». «Ты хочешь сразиться?» — удивилась Арья, пытаясь совладать с дрожью, сотрясавшей всё её тело. «Хочу! Нам надо обсохнуть, вот и обсохнем тренируясь. Может, я наконец пойму, как одолеть левшу!» «Зачем?» — поинтересовалась Арья. Но при этом всё же поднялась, и приняла боевую стойку. «Да завёлся у меня один бастард, понимаешь! Ловок, подлюка! Аж неудобно перед братьями!» — усмехнулся дядя Бен, извлекая свой меч из ножен и становясь напротив.
На небе полыхал багряный закат, голые деревья частоколом тянулись ввысь, а меж ними чёрными тенями кружили Арья и Бенджен Старк, оглашая Волчий лес звоном клинков. «А кто он — твой левша? Откуда?» — спросила Арья, парируя очередной удар. «Из Речных Земель. Не родись он бастардом, звался бы Батервеллом.» «Мне знакомо это имя, но не помню откуда! Чем славен их род?» «Не той славой, которой стоит гордиться! Лорд Батервелл был мастером над монетой при Эйегоне IV, а Дейемон Чёрное Пламя сделал его десницей, и когда началось восстание, то один из сыновей лорда дрался за Чёрного Дракона, а другой — за Красного — ни нашим, ни вашим!» «А так можно?» — изумилась Арья и чуть было не пропустила удар. «Как оказалось — можно!» Отдышавшись, Арья вновь встала в стойку. Проваливающийся снег и сгущающиеся сумерки усложняли задачу — и обороняться, и нападать становилось всё сложнее. «Дедушка Рикард говорил, что Дейемон Чёрное Пламя был бастардом, но король признал его,» — продолжила она, делая выпад. «Да!» — подтвердил её слова дядя Бен, парируя удар. «Значит, можно признать любого бастарда?» «Это право короля!» «Король Роберт объезжает Семь Королевств и скоро будет в Винтерфелле. Он может признать Джона. Ведь они друзья с отцом и король ему не откажет!» «Нед намерен узаконить своего сына? Это он тебе сказал?» «Нет. Я подумала, что он может попросить короля. Ведь это ничего не стоит!» «Не стоит! — едва не выбив Иглу из её рук, ответил дядя Бен. — Но не все могут согласиться с этим решением.» «Ты о маме? Ей всё равно! Или неужели ты думаешь, что Джон поднимет восстание и отберёт у Робба Винтерфелл? Мы ведь не драконы! Мы — волки, и у нас одна стая! Одинокий волк умирает, а стая живёт!» «Всё верно, девочка, но это слишком сложный вопрос и решать его Неду и Кэт, а не нам с тобой.» «Но, почему? Если Джон останется Сноу, то его ждёт Стена — так сказал Вернон Пулль!» «Считаешь, что служение на Стене не в почёте?» — и вновь Игла чуть было не вылетела из рук Арьи. Разозлившись, она нанесла ответный удар. «Юная леди и впрямь отличный мечник!» — словно подтрунивая над ней, воскликнул дядя Бен. «А возьмите меня к себе! В свой отряд!» — воодушевилась Арья. «Женщинам не место на Стене!» «Это несправедливо! Ведь я умею драться не хуже мужчины! Я хочу стать воином — все это знают, и отец не против!» — с досады Арья вновь едва не пропустила удар. «Нед слишком любит вас с Сансой, но когда-нибудь он будет вынужден сделать то, что должен — найти вам мужей! Вы и так уже засиделись в Винтерфелле!» «Но я не хочу замуж!» — запротестовала Арья. «Брат любит тебя и от того слушает! Но рано или поздно это закончится, и ты покинешь отчий дом, как и любая другая девушка!» «Этого не будет никогда!» «Будет! Леди, особенно таким красивым, к лицу жемчуг и бриллианты, а не доспехи!» «Это для Сансы, не для меня! Она у нас красавица, а не я!» — злясь, возразила Арья. «Разве Лианна не была красавицей?» — не унимался Бен Старк. «Была!» «А разве вокруг не твердят, что вы с ней одно лицо?» Об этом Арья как-то не задумывалась: «Это ещё ничего не значит!» «Значит!» — во весь голос рассмеялся дядя Бен, и тут же поплатился за это, получив укол в голень.
Раздавшиеся с опушки крики, прервали их сражение. Появившиеся отец и Дикон указали на место, где для надёжности остальные охотники уже накидали веток и валежника на снег рядом с ручьём, по которым они благополучно и переправились на тот берег. «Тренировка, чтобы не замёрзнуть? Молодцы! — одобряющее кивнул отец, кутая Арью в свой плащ. — Весеннее тепло обманчиво — зима всегда близко, даже если она почти ушла.»…
— «Зима всегда близко, даже если она почти ушла», — пробормотала Арья, чувствуя, как вся костенеет, а мокрые волосы становятся подобными ледяной корке. С трудом поднявшись, она заставила себя сесть и принялась растирать лодыжки, голени, щёки, заставляя быстрее бежать по жилам кровь.
Немного согревшись, она с тоской уставилась на свои ступни, белевшие в темноте. Сбитые в кровь, они, казалось, были не в состоянии сделать и шагу. Пекло! Еду она где-нибудь найдёт, одежда сама собой высохнет, но как далеко она сможет уйти босиком?!
Оторвав пару лоскутов от юбки, Арья кое-как перевязала ноги и заковыляла вглубь леса по тропе, петлявшей меж деревьев.
Вечер быстро сменился ночью, погрузившей всё во тьму. Сквозь паутину деревьев в вышине поблёскивали безучастные звёзды, да луна, то и дело проглядывавшая из-за туч. Голые дубы и липы, тянувшие к Арье свои ветви, казались ей сказочными великанами, а ели — великаншами. Ветер, плутавший меж их ветвей и стволов, наполнял всё вокруг таинственным шёпотом. Где-то в чаще заухала сова, ей ответил филин. Рядом, в кустах, кто-то закопошился, шурша листвой. Появившиеся вдали огоньки, плыли над землёй, то собираясь все вместе, то разделяясь, но всегда — попарно. «Волки», — подумала Арья. И тут же, подтверждая её мысль, раздался протяжный вой. Если её сейчас съедят, то никто даже костей не сыщет. Ответный вой, пролетевший по лесу, позвал стаю юг и «светлячки», растянувшись цепочкой, растаяли меж стволов, будто их и не было.