Позволила себе короткий прерывистый вздох, но на передышку не было времени, ведь единственная уцелевшая рука слабела. Раскачалась и прыгнула, бросая тело вперед, оттолкнувшись к следующей скале. И так от одного выступа к другому, пока не достигла дна. Тяжело дыша, я рухнула на колени. Природная ловкость и начинка костюма помогли попасть в пятьдесят процентов вероятности выживания, которые просчитал окулус. Но каких трудов это стоило! Сломанная рука плетью висела вдоль туловища. Тело покрывала испарина. Отдавались ноющей болью многочисленные синяки. Но я выжила.
Вызванный заранее слайдер ждал меня внизу. Взгромоздилась на своего двухколесного монстра уже с трудом. Боль в ушибах усиливалась, перелом ныл так, что хотелось выть. Кисло улыбнулась, ведь это был не конец. Меня скоро начнут искать с воздуха. Раньше я должна достичь загородной трассы.
***
Только через три часа я прибыла в убежище, но зашла, только чтобы оставить слайдер. Под пологом невидимости вышла из хода, выводящего из заброшенного еще со времен Великого взрыва здания. Я решила сразу ехать в лабораторию и там приводить себя в порядок. Вот как объяснить перелом на работе не представляла.
Неторопливо подходила к своей крошке, моему трофейчику, ягуарчику, уже доставая ключи, когда окулус засиял красным, выдавая опасный артефакт. И красноречиво сообщая, что злоключения дня не закончились. Я со всех ног бросилась прочь от мобиля под аккомпанемент взрыва. Меня подбросило в раскаленном воздухе, перевернуло, а потом еще с силой швырнуло на соседний мобиль. Хорошо, что костюм на мне, иначе сейчас была бы тессианской отбивной. Но лучше бы и шлем не снимала. Окулус не успокаивался и продолжал сигнализировать красным об опасности.
– И-и-и! – рванула прочь с машины, по которой так удачно распласталась, чтобы увернуться уже от пуль. Кто-то упорно добивался моей смерти!
Нужно было отменить все операции на сегодня, еще когда утром сбежала кашка! Кашка никогда не врет. Мечась в стороны как заправская белка, я неслась по улице. Моим маневрам вторил грохот пуль, пока я не прыгнула в окно какой-то квартиры на первом этаже.
– За что мне это?! – воскликнула я, лежа на полу посреди осколков перед ошарашенными детишками, что с утречка смотрели мультики через магэкран.
– Что происходит?! – в комнату вбежала взволнованная мать семейства со сковородой в руке. Внушительно, ничего не скажешь.
– Где у вас дверь? – кряхтя, поднялась с пола, стряхивая с себя осколки.
Видимо, женщина пребывала в таком шоке, что просто неопределенным взмахом руки указала мне куда-то за свою спину. Видимо, в этом жесте она указывала путь и соответствующий посыл. Нужно привести себя в порядок и выяснить личность того, кто так настойчиво добивается моей смерти.
К своей ненаглядной лаборатории я продвигалась перебежками под пологом невидимости. Проверила вход, прежде чем войти, просканировала помещение. Благо в лаборатории меня сюрпризов не ждало. Даже вздохнула свободно, когда вошла в ставшие родными стены. Благополучно сняла с себя значительно поврежденный, но спасший мне жизнь костюм и накинутое сверху платье. Побило меня знатно сначала при побеге из хранилища, а потом при взрыве. Но сейчас я даже в лаборатории не чувствовала себя в безопасности. И не зря.
Внезапно входная дверь с грохотом распахнулась. Человек пять ворвались в помещение и принялись носиться по лаборатории, громко топая ногами и явно разыскивая одну побитую тессианку. Подхватив только снятые вещи, я на цыпочках двинулась к шкафу, где благополучно спряталась. Если повезет, вторженцы решат, что я не появлялась в лаборатории.
– Пахнет кровью и огнем.
После взрыва мне заложило уши, так что слышала я посредственно, даже голосов не отличала. Стало понятным, что придется защищаться, и я осторожно подхватила с полки гаечный ключ. Забью им обидчиков за все мои неприятности. Дверь шкафа распахнулась, являя внушительную фигуру никого иного, как нынешнего Правителя Тессии, Кайруса из рода Огненных всполохов, неутомимого и сильного воина и самого невыносимого из всех арканов. Своей внушительной фигурой он закрывал полностью выход из шкафа. Длинные бордовые волосы были собраны в сложную косу. В мужественных чертах лица угадывалось беспокойство. Темно-бордовые глаза сейчас при плохом освещении казались почти черными, как во время трансформации, напоминая о нашей стычке в хранилище.