Вытираю слезы, подавив воспоминания. Нарлитар забирает бокал, отставляет в сторону тарелку с едой.
— Давай снимем, время уже.
Спину овевает холодом. И сильнее чувствуется боль. Ох и синяков останется… Раз за разом я кривлюсь, терпя боль от снятия банок.
— Крови немного даже, — удивляется Нарлитар.
Обязательно мне об этом сообщать?
— Погоди, я мазью намажу, чтобы заразу не занесла.
Я снова чувствую прикосновение теплых рук к спине, и теперь они приносят облегчение. Хочется уснуть под эти прикосновения, настолько легче становится. А потом…потом я чувствую осторожный, почти невесомый поцелуй между лопаток и замираю. Даже дышать перестаю.
Все-таки тихо хныкаю, что приводит еще к одному поцелую и слабости, совершенно лишающей меня всего. Кажется, что если он не перестанет это делать, я просто сдамся и позволю делать с собой все, что он захочет. А потом снова — утром проснусь…
— Нет!
Вырываюсь так отчаянно, что роняю бокалы с вином, прижимаю к груди подушку и отстраняюсь к стене, чувствуя спиной холод. Смотреть на него страшно. И стыдно. Вроде как: что ужасного в том, чтобы поцеловать бывшую ученицу, которая болеет? Это я хорошо понимаю. Но еще понимаю и то, что если он сейчас попробует меня убедить в том, что не хотел ничего плохого, или, того хуже, попробует успокоить, я закачу истерику. И вряд ли она будет зависеть от моего разума.
Но Нарлитар почему-то не касается меня. Просто берет со стола тарелку, попутно убирая с пола осколки и вино взмахом руки, садится рядом и дает кусочек мяса, от которого исходит жар. Подогрел. Тяжело вздыхаю и беру кусочек, уже рукой. Чувствую сожаление об упущенном моменте и потерянной атмосфере. И понимаю, что сама все испортила. Вряд ли он решился бы на что-то, кроме поцелуя. Только сейчас думается, что учитель, говоривший что во всех бедах виновата я сама, был чертовски прав.
— У тебя жар, кажется, — говорит Нарлитар. — Давай, лекарство какое-нибудь выпьем?
— Пройдет, — говорю я, стараясь на него не смотреть. — Я лучше спать буду. Извини.
— Ани, ты ведь позовешь меня, если тебе станет плохо?
— Да, — я чувствую себя совершенно разбитой.
Теперь, ко всем чувствам, убивавшим меня ранее, добавилось чувство стыда. Истеричка.
Он уходит и через секунду во всем доме гаснет свет. Я заворачиваюсь в одеяло, пытаюсь отключиться и отдохнуть. Завтра новый день, завтра все будет хорошо. Но заснуть не получается. Болит голова, жарко, я постоянно кашляю. А еще вспоминаю ощущение, появившееся после поцелуя. И невольно, прерывая мысли какой-то ерундой, лезущей в голову, фантазию «а что было бы дальше?».
— Ани? — доносится из комнаты Нарлитара. — Ты спишь?
— Нет. Голова болит.
— А на кухне еще десерт есть.
А вот это уже заманчиво.
— А какой?
— Крем. С шоколадной крошкой и, кажется, клубникой.
— Тащи! — я мгновенно подскакиваю, кутаюсь в одеяло и наблюдаю за мужчиной, который несет с кухни большую вазочку с кремом.
Жирным, сладким, щедро посыпанным крошкой. А внизу краснеют крупные ягодки, при виде которой я едва ли не облизываюсь. А вот ложка почему-то одна.
— Можно? — спрашивает Нарлитар.
— За вопросы?
— Да нет, — он улыбается. — Просто так.
Осторожно киваю. И получаю полную ложку крема, даже с горкой! Чувствую себя малым дитем, но избавиться от странного веселья не могу.
— Расскажешь кое-что? — спрашивает Нарлитар.
— Ты не хочешь десерт?
Он наклоняется к самому уху и тихо говорит:
— Ты — мой десерт.
Я не слышу в голосе ничего, чего стоило бы испугаться. И подавляю желание отстраниться.
— Чего рассказать?
— Например, о твоих отношения с Лэртином. Не то чтобы я ревную — хотя я ревную — мне просто хочется знать о нем. И о твоей роли в его жизни.
— Роль…роль второстепенная, — я вспоминаю первые дни после приезда в город. — Лэртин был тем самым женихом Аллии. А она вовсе не желала быть его невестой.
— Ты же вроде с ней рассталась еще до учебы? — Нарлитар хмурится и дает мне особенно крупную ягоду, специально выловив ее со дна вазочки.
— Угу, — бормочу я, пытаясь все прожевать и не подавиться. — Она как узнала, что я приехала, предложила мне работу. Я популярно объяснила, что больше не горничная, а охотница. И тогда Аллия свела меня с Лэртином, который искал помощника стражи. Нечисть в последнее время у них буянила. Я понравилась Лэртину сразу. И по долгу службы постоянно мелькала у него перед глазами. Как-то само собой все получилось.