— Эриф, зачем ты за мной таскаешься?
Устала я, в сущности, от недомолвок.
Молчит. Встает, бросает рядом со мной пакет с шоколадом и быстро уходит.
Нарлитар спит. В свете единственной, догорающей свечи очень спокойно. Все шторы задернуты: я не люблю, когда в окна заглядывают проходящие мимо люди. Камин я погасила. Выпила чашку успокаивающего отвара. И стою во второй спальне, задумчиво глядя на не разобранную постель. Потом отмахиваюсь и иду к магу. Прислушиваюсь к мерному дыханию, закусываю губу. Но переступаю через спящего Нарлитара и укладываюсь у стены, повернувшись к мужчине спиной.
Так почему-то спокойнее. Ну и вообще…вдруг ночью действие обезболивающего закончится? С моей способностью к неконтролируемому крепкому сну это может плохо кончиться.
Закрываю глаза, потягиваюсь. Спать не то чтобы хочется…но сонливость заставляет меня расслабиться и думать о чем-то совершенно бредовом. Сквозь эту дремоту чувствую движение за спиной и, вопреки ожиданиям, инстинкты не бунтуют.
Нарлитар аккуратно обнимает меня, притягивая к себе. Какую дозу обезболивающего в него влили?!
— Пришла, — шепчет он, согревая дыханием мое ухо. — Я думал, у себя ляжешь.
Молчу. А чего мне сказать? Тепло.
— Мне дают разрешение немного похулиганить?
От дыхания щекотно. И приятно. И…и вообще.
— Немного, — бормочу, переворачиваясь на живот. — То, что ты тут извинялся, не значит, что я растаяла и вообще.
— Ага, и поэтому залезла в мою постель, — фыркает Нарлитар.
Проводит рукой вдоль позвоночника. Сон как рукой снимает. Замираю, прислушиваясь к собственным ощущениям.
— Всю неделю, — говорит Нарлитар, — мне нельзя будет вставать. И всю неделю ты будешь крутиться здесь. Я с ума сойду.
Чувствую спиной поцелуй. Не выдерживаю и переворачиваюсь на спину. А потом, спустя долгий, но в то же время ничего не значащий миг уже целуюсь по-настоящему. Крепче я, кажется, еще не целовалась. И сильнее эмоций не испытывала. Смешивается все: страх, его я до конца, наверное, так и не истреблю; волнение, словно в первый раз целуюсь, возбуждение, которое постепенно заставляет меня нетерпеливо ерзать, меж тем, как Нарлитар целует очень неспешно.
Меня бросает из одной крайности в другую. Сначала я почти ничего не чувствую, только тихо хныкаю от жара, от приятного щекочущего ощущения внизу живота. Потом очень четко ощущаю чужие губы и отвечаю, сосредотачиваясь именно на мужчине, на его коже, жестких волосах и запахе, знакомом, пришедшим оттуда, но почему-то не пугающим.
— И это все, — усмехается он, — на что я сегодня способен. Спать.
Спать, так спать. Вполне неплохая эмоциональная встряска перед сном.
Рана, наверное, еще болит. Не так просто залечить практически сквозное ранение. Так что я воздерживаюсь от прикосновений, но укладываюсь рядом. Сегодня не хочется думать о чем-то плохом.
— Знаешь, — тихо говорю, — кажется, один из моих учеников в меня влюбился.
— Обломится, — бурчит Нарлитар. — Моя ведьма.
— Я не твоя. Я — своя, — фыркаю.
— Ани, — вдруг серьезнеет Нарлитар. — Я не стану сейчас заставлять тебя о чем-то размышлять и что-то решать, но, прошу: подумай, прежде чем двигаться мне навстречу. Хорошо подумай, ладно? Оцени трезво собственные силы. Я не хочу снова делать тебе больно.
— Хорошо, — вздыхаю. — Конечно, я обо всем подумаю. Я просто…просто пытаюсь наслаждаться моментом.
— Я тоже. Но у тебя выходит лучше. Спокойной ночи, Ани.
— Спокойной ночи.
Посреди ночи я просыпаюсь, чтобы дать ему новую порцию зелья. Забавно. Еще пару дней назад лежала я, простуженная, а Нарлитар кормил меня колбасой и выспрашивал о прошлой жизни. Выспросить его, что ли?
— Ты есть хочешь? — спрашиваю я.
Вижу, что у него слипаются глаза, но отставать не хочу.
— Нельзя, — вздыхает мужчина. — Только пить.
— А на вопросы отвечать тебе можно? Я тоже хочу знать, что происходило, пока меня не было!
Нарлитар просыпается с видимым усилием. Я чувствую совсем легкий укол совести. Но не собираюсь сдаваться. Тем более, что ночь очаровательна. Идеально подходит для разговора по душам. Раз уж мы его начали.
Он серьезно, пожалуй, даже слишком, смотрит мне в глаза. И задает очень важный вопрос:
— А ты уверена, что хочешь этого рассказа?
— Уверена, — здесь я точно знаю, что хочу, это не поцелуи, сбивающие с толку. — Я не такая уж хрупкая, как ты думаешь. Жила как-то шесть лет, проживу еще. Да и все, что могло меня шокировать, ты уже сообщил. Между делом так.