— Ты проживешь столько, сколько проживет твой муж… а твой муж он, практически, бессмертен из-за удачного смешения крови. И еще… Циаттель и Аргудель даровали тебе вечную молодость. Нет, ты будешь стареть, но каждые 100 к твоему физическому возрасту будет прибавляться по 1 году максимум. То есть старение будет заметно через лет 500, не меньше, — проговорил Абигор.
А я не верила… не верила во все это! Потому что это превосходно!
— Спасибо большое… — прослезившись, поблагодарила я всех.
— Ну что ты милая! Ты — наша семья, так что все это — мелочи, — проговорила Эйшет и снова обняла, с другой стороны от Циаттель. — Абигор, Аргудель, вы не хотите обнять нашу новую родственницу, или так и будете стоять, как истуканы? — грозно проговорила все она же.
Мужчины двинулись с места, а женщины отошли от меня. И поочередно они поцеловали мне руку, а эльф обнял со словами «Кровинушка наша».
А потом ко мне тяжелым шагом потопал демон… Жарко мне не становилось, потому что на мне все еще водное платье, а вот то, что не было покрыто водой, почувствовало, что стало жарче в разы.
Демон взял мою руку и поцеловал, дико обжигая. И меня также охватил огонь вокруг, но горячо от него не было.
— Он даровал тебе стихию рода, — прокомментировал предок рода Ранохен.
Я губами проговорила благодарности и демон двинулся обратно, а после он, супруги и эльф исчезли со словами о том, что я могу в любой момент их позвать. А Циаттель осталась.
— Маргарита… Я не должна тебя просить об этом, но… пожалуйста, я прошу! Вышвырни эту прошмандовку и ее дочь из замка! Она околдовала императора, но я не могу до него достучаться, до него не могут даже предки достучаться, — со слезами на глазах просила… мама.
А я кивнула. Просто взяла и кивнула. Мне и самой не нравилась мачеха Дангена, так что… да, я вышвырну ее!
— Тебе Абигор и Эйшет решили это не говорить, но… защита усилена, потому что меня убили не эльфы, а демонская аристократия. Сговор. А потом удачно все скинули на эльфов. Мы боимся, что с тобой могут провернуть подобное, так что при малейшей опасности для жизни придут духи-хранители, — проговорила уже в разы тише эльфийка.
По телу прошла дрожь. Ее убили придворные… приближенные к императору! А после смерти жены он берет в жены демоницу из слабого рода, которую не принимают духи-хранители!
На руке появился браслетик из тонких, золотых стебельков цветов и сами маленькие, мерцающие цветочки.
— Скажи Дангену, что видела нас. Он переживает. Скажи, что я люблю его и горжусь им, — со слезами попросила женщина.
— Хорошо… мама, — ответила и она улыбнулась.
— Рита?! Ты где была?! — закричал любимый демон, увидев меня.
А потом окинул взглядом… водное платье и огонь исчезли, я все также стояла в черном платье, только чуть растрепанная.
— Данген, все хорошо… я была у духов-хранителей, — проговорила тихо я, обняв мужа.
Он был шокирован, даже обнял не сразу.
— И? — спросил он.
— Поговорила с ними. Видела твою маму… она попросила передать тебе, что любит и гордиться тобой, — передала я слова Циаттель.
Меня сжали слишком сильно, дышать было почти невозможно, но я терпела. Просто даже представить не могу, как ему больно это слышать, как больно это понять…
И он молчал. Даже не дышал, просто сжимал меня в своих объятиях с каждой секундой все сильнее. Когда боль стала нестерпимой, я таки сказала демону, что мне больно и хватка ослабилась.
— Пошли кушать, — тихо проговорил он, обнимая меня теперь одной рукой и ведя к столику.
Выглядел муж никаким. Просто никаким. Каменное лицо, каменные глаза, каменные движение — каменное все, не единой эмоции, ни слов, ничего.
— Данген, поговори со мной, — не выдержав пожирающей тишины, попросила я, положив свои руки на его.
Демон посмотрел на меня непроницаемым взглядом, который через мгновенье сменилось дичайшей болью и тоской.
— Я люблю тебя… — прошептала искренне, вкладывая в эти слова все, что чувствую к нему.
Впервые в жизни сказала это. Никому и никогда этих слов не говорила, но не могу не сказать ему их. Не могу не сказать, потому что хочу донести до него одну вещь… что я здесь и я всегда буду рядом, всегда буду поддерживать, всегда буду на его стороне.
— Никогда не говори этого, — разозлившись, приказал Ранохен.
— И почему? — поинтересовалась я.
— Потому что! — выкрикнул он, а после закрыл глаза, пару раз глубоко вздохнул и снова открыл их.
— Ладно… — и мне обидно стало.