Мама провела ладонью над тканью с вещицами, которую перед ней положил отец.
Губы её начали дрожать, а глаза оставались открытыми, но стали какими-то неподвижными, стеклянными.
Все замерли в тишине. Продолжая стоять на коленях, Эдит вскинула голову.
Реймонд сильнее сжал мою руку и приобнял меня, но я не спешила освобождаться из объятий, в которых мне впервые было спокойно.
Через некоторое время мама шумно выдохнула и отрицательно помотала головой.
— Я услышала только голос... мужской голос, приказывающий самоуничтожиться.
Следующие две недели превратились в самую настоящую пытку для меня.
Конечно, я радовалась, что мои родители выжили, однако мама взялась за воспитание во мне истинной леди, и это периодами немного выводило из себя. В моменты неконтролируемой ярости и желании высказать протест, я вспоминала, как рыдала у ледяных глыб и тут же смягчалась. Самое главное, что родители живы.
Мама уже восстановилась, и цвет её лица стал здоровым, однако проклятие как-то негативно сказалось на ней, и она до сих пор не могла самостоятельно передвигаться.
Находясь в зале, выделенном для занятий по этикету, я пыхтела от всех этих реверансов, которые мама вынуждала меня повторять снова и снова, чтобы отточить искусство правильного поведения в обществе. И если раньше она позволяла мне некоторые минимальные погрешности, то теперь требовала идеала, приговаривая «ты обязана всех затмить». Однако затмевать мне никого не хотелось — только крепкого здоровья родителям, а так-же найти истинного преступника, и чтобы тот получил по заслугам за свои деяния. Все остальное было вторично.
— мама, у меня уже голова раскалывается от этих нравоучений, — пожаловалась я. — Если честно, то у меня больше нет желания посещать турнир. Не хочу идти туда, если мне придётся изо дня в день повторять всё это.
Мама лишь улыбнулась в ответ на мои возмущения.
— Тебе и без того позволяли слишком многое, Лоррейн. Вместо того чтобы повторять правила этикета, ты ходила на тренировки, и мы ничего не имели против этого. А пока мы с отцом находились в том ужасном состоянии, лорд Вернер окончательно разбаловал тебя, и ты отбилась от рук. Ты не помнишь даже то, что раньше умела делать очень хорошо.
— Ты превратилась в самого настоящего тирана, — негромко всхлипнула я. Скорее шутливо. —
Мама, мне нужна передышка, я обязательно повторю всё завтра.
Обещаю, что у меня получится.
— кажется, я слышала это вчера, — посмеялась мама, а я попыталась перевести русло беседы.
Мне хотелось поговорить о проклятии. За две недели у нас так и не удалось снова вернуться к этой теме, а мне хотелось задать матушке множество вопросов. Меня интересовало, было ли знакомство с Реймондом навязано видением, которое видела матушка, однако с чего начать я не знала.
— Юная леди, ты должна быть готова ко всему. Если судьба желает, чтобы ты раскрылась перед королем и дворянами, показав свой истинный статус, то все должно пройти идеально.
Я стала послушно повторять всё то, чему сегодня меня обучала мама. Тяжело вздохнув, я с тоской посмотрела на улицу. Лучше бы в этот момент отец взял меня на верховую прогулку и обучил управлению лошадьми. Пусть я и побаивалась их после падения, но одно дело ехать с кем-то и другое — самостоятельно.
Мы всё ещё проживали в поместье лорда Вернера, потому что вернуться домой пока не могли, а снимать столичное поместье было бы опасно. Несмотря на то, что наш брак так и не состоялся, Реймонд настоял, что мы будем желанными гостями для него и не должны беспокоиться. В
последнее время всё как-то стихло, и я временами ловила себя на мысли, что нападение коллекционеров было просто кошмарным сном.
Невольно коснувшись кинжала, прикрепленного на поясе, я поджала губы, вспоминая встречу с коллекционером и его тяжелое дыхание мне в макушку.
С Реймондом наши отношения сошли на «нет». Мы с ним практически не пересекались, потому что всё моё время уходило на обучение. Маме нечем было заняться, и она пыталась приучить меня к этикету, слепить из меня городскую леди, достойную быть родственницей короля. Вот только зачем? Я всё равно не планировала плясать под дудку правителя и использовать свою магию во имя смерти. С Эдит и Анной я стала видеться чуть чаще, чем с Реймондом: у нас было время лишь рано утром и поздно вечером, когда девушки помогали мне привести себя в порядок. Поведение
Эдит немного расстраивало меня, потому что она стала чересчур грустной. Пусть я пыталась выяснить, всё ли в порядке, не обижают ли её слуги Реймонда, она говорила, что всё хорошо, но явно что-то недоговаривала.
Возможно, она скучала по тем временам, когда целый день находилась рядом со мной.
Соломона с того самого дня я так и не видела, что неудивительно, ведь наша последняя встреча закончилась отнюдь не на приятной нотке. Вряд ли сэр Барфилд решился бы нанести визит в столичное поместье Реймонда, зная, что здесь находится вся моя семья. Возможно, он даже обиделся, потому что не вступилась за него, но тогда я пребывала совсем не в том состоянии, шокированная встречей с отцом. Я даже не рассчитывала, что встречусь с живыми родителями, поэтому не смогла подумать о чувствах своего наставника. И теперь мне было жаль, что я даже не попрощалась с ним толком. Даже навестить его теперь не могла, поскольку за пределы поместья лорда Вернера меня не выпускали, дабы обезопасить от столкновения с коллекционерами. Меня удерживали в кандалах, и пусть я понимала, что так будет правильнее всего, а все равно моя душа жаждала вырваться на свободу. Вот только получить независимость можно было лишь после того, как мы сможем отыскать и наказать виновных в нападении.
Я вздрогнула, когда дверь в зал отворилась, и на пороге появились отец с Реймондом. В последнее время они вместе занимались делами и организацией поездки на турнир. Это было немного странно, ведь лорд Вернер ранил отца, но тот не держал на него зла и понимал, что это произошло случайно. А вот я повела себя глупо. Обратив на меня внимание, Реймонд улыбнулся, а я приветливо кивнула ему. Теперь мы держались на расстоянии друг от друга, пребывая в неловкости от того, через что прошли вместе, однако я чувствовала, что от неприязни практически не осталось следа, и я была преисполнена благодарностью лорду Вернеру.
— Мне удалось достать для вас билеты-инкогнито, чтобы не пришлось представляться проверяющим, — начал Реймонд, посмотрев на маму.
Видно было, что он с трудом оторвал взгляд от меня, и дыхание отчего-то стало сбивчивым.
— Правда, есть небольшой нюанс. По этой причине вам придётся сидеть раздельно, но я позаботился о том, чтобы места находились относительно близко, чтобы мои люди держали всё под контролем и охраняли всех нас.
Глядя на Реймонда, я вдруг подумала, что теперь мы с ним стали больше похожи на близких знакомых, чем на врагов или фиктивную супружескую пару. И мне нравилось то, что стало зарождаться внутри к этому мужчине. Я больше не испытывала ненависти и готова была провести с ним чуть больше времени, чтобы пообщаться и узнать Реймонда получше. Всё, что случилось, только к лучшему.
Даже хорошо, что наш союз развалился, пусть мне и жаль священника, поплатившегося за наш брак собственной жизнью.
В комнате повисла тишина, и я, набравшись смелости, первой нарушила её:
— Я, правда, всё понимаю. Вы хотите уберечь меня от вредного влияния, переживаете за мою жизнь, но неведение хуже. Может, расскажите мне уже про видение мамы, считающееся проклятием? — Я внимательно посмотрела на родителей, а потом перевела взгляд на Реймонда,
— и про коллекционеров и расследование, ведомое вами вместе с гвардией Его Величества?
Глава 12
Родители переглянулись. В комнате повисла напряжённая тишина. Реймонд шумно выдохнул, а я с надеждой смотрела на окружающих меня людей и рассчитывала, что хотя бы сейчас все они будут откровенными и перестанут «заботиться» обо мне. Мне не хотелось, чтобы меня жалели.
Возможно, если я буду знать больше, я смогу помочь им в поиске коллекционеров. По крайней мере, я буду знать, что можно ожидать от них, к чему следует быть готовой. Я не хотела оставаться для близких капризным, нерадивым ребенком или обузой, неспособной защититься с помощью магии.