Меня снова предали. Мной и моими чувствами манипулировали, а коллекционер прав — я действительно глупая и наивная девчонка, верящая в доблестные сказки.
Мне следовало давно понять, что в этом мире царит лишь выгода. Нет любви. Нет рыцарей, готовых на всё ради любви. Хотя Реймонд.
Сердце тотчас отчего-то сжалось.
— Мужчины, — с презрением выплюнула я и теперь могла разглядеть коллекционера, когда он запустил пятерню в волосы и зачесал их назад.
Сердце пробило мощный удар, а мой взгляд прилип к его внешности.
Я узнала этого мужчину.
Ладони вспотели, и я не могла поверить собственным глазам.
Это ведь слуга Реймонда!
Я вспомнила, как приветливо он улыбался мне, пробуя на вкус еду, предложенную мне супругом, чтобы доказать, что лорд Вернер не причинит мне вреда. Он всё знал. Он сам причинил этот вред.
С самого начала. Коллекционер, который убил всех слуг в поместье моих родителей и чуть не лишил их жизни. К горлу подкатил тошнотворный ком. Я вспомнила, как увидела раненых родителей, как страдала Эдит.
Взгляд снова заскользил по коллекционеру: тёмные глаза, наполненные лютой ненавистью; длинные черные волосы, собранные тогда в хвост на затылке, а теперь растрепанные ветром; тёмная форма слуги, одетая на нём в тот день.
Высокий и щуплый, почти как Дайтсон, который всегда находился рядом с Реймондом.
Неужели все они были в сговоре?
Неужели всё это только ради того, чтобы заполучить кинжал? Попросту магический предмет.
Но почему тогда Реймонд не попросил меня снять печати сразу? Кинжал долгое время находился у него, и он же вернул его мне спустя время.
Испуганная и возмущённая, я тяжело дышала и усмехалась тому, что зря матушка учила меня всему этому правильному поведению в обществе. Лучше бы я тренировалась с Реймондом, смогла бы сейчас дать хоть какой-то отпор. Тяжело дыша, я чувствовала, как истерика сотрясает всё тело, но слёз больше не было.
Соломон обернулся, схватил меня за плечи и стал трясти, стараясь привести в чувства, но я смотрела на него затуманенным взглядом.
— Лоррейн, милая, приди в себя! Верь мне! Я не причиню тебе вреда! — шептал он, Видимо, Чтобы лишь я слышала его мольбы.
Милая?
Верить ему?
Не причинит мне вреда?
Мне хотелось смеяться в голос, но я держала этот порыв внутри. Не стану уподобляться этому ничтожеству — коллекционеру, безжалостному убийце.
— Я всё сделаю ради тебя! Слышишь? Лоррейн, помнишь, что я говорил тебе?
Просто верь мне!
На лице Соломона была натянута вымученная улыбка. Он пытался успокоить меня, но ничего не получалось. Глаза наставника всё так же странно блестели зелёным, но это не имело совершенно никакого значения теперь. Меня больше не волновало, что происходит с ним. Он всё знал с самого начала. Знал и манипулировал мной.
Я покачала головой, понимая, что теперь ненавижу Соломона и жалею, что когда-то верила ему.
Любовь, которую я испытывала к нему, обернулась для меня обратной стороной. Это было более тёмное и болезненное чувство, чем неприязнь к Реймонду, которая возникла, когда я увидела его над телами родителей, а он заставил подчиниться его воле.
Мужчины.
Все ли они такие?
Для них важна только война и собственные прихоти, показывающие их силу?
Какие-то жалкие реликвии и магическая сила?
Я задумалась: как долго коллекционер находился рядом со мной и Реймондом? Я сталкивалась с ним всего лишь единожды, но он знал всё. Не просто так он говорил, что мы у него как на ладони, и ему ничего не стоило навредить Реймонду, заставить думать, что он виновен в смерти моих родителей. Он грозился сделать крайним лорда Вернера и легко мог подстроить всё, потому что находился слишком близко, а мы даже не догадывались.
Коллекционер раздраженно топнул ногой, напоминая раздосадованного ребёнка, которого лишили любимой вещицы. Он фыркнул себе под нос и бросил взгляд на Соломона.
— Соломон, мне надоело ждать, когда ты вразумишь девчонку и заставишь её поступить правильно. Моё терпение начинает трещать по швам. Я хочу получить то, ради чего и затеял всё это.
И я получу кинжал любой ценой.
Коллекционер щелкнул пальцами, и я вздрогнула от женского вопля, оказавшегося удивительно знакомым моему слуху.
Обмякнув в руках Соломона, я рухнула на колени. Мой взгляд обратился на трибуну, где, наконец, удалось разглядеть отца, поддерживающего маму: она потеряла сознание. Эта сцена до безумия сильно напоминала видения, которые мне показывала Эдит. Закричав от боли, я скрестила руки на груди и заплакала.
Меня обуял страх, что вот-вот всё могло повториться.
— Конечно, я дал тебе слово, Соломон, что не трону твою возлюбленную глупышку, но не говорил ничего о её семье, которая в настоящем является двигателем прогресса и может заставить её начать соображать быстрее.
Соломон негромко цокнул языком и вздёрнул подбородок.
— Прекрати свои игры, иначе наша сделка будет аннулирована! — закричал наставник.
Я вздрогнула от его слов, от звучания его голоса, как от хлёсткой пощёчины, внутри будто бы щёлкнул какой-то выключатель, и я смогла легко дышать. Все эмоции отключились. Я чувствовала слёзы, стекающие по щекам, но больше ничего. Кое-как поднявшись на ноги, я зло посмотрела на коллекционера.
— Достаточно! Не трогай моих близких, — прошипела я сквозь зубы. — Я сделаю все, что ты желаешь... Печати, так печати.
А затем будь что будет. Даже если небеса низвергнутся на землю, ничего не имело для меня большей ценности, чем семья.
Отодвинув лёгкую верхнюю ткань платья, за которой скрывался кинжал, я прикоснулась к нему подушечками пальцев, чувствуя, что он раскалился. Внутри меня клокотала магия, а алые нити рвались не только из груди, как это было раньше, но из всего тела. Стоило мне только взять в руки кинжал, как алая нить тут же ударила Соломона по рукам словно хлыст и мужчина, вскрикнув от боли, отпрыгнул в сторону.
Он потрясённо смотрел на меня, и в его взгляде мелькнула тень обиды, которая больше ничуть не волновала меня.
— Наконец-то, я получу желаемое! — начал ликовать коллекционер.
Он стоял, раскинув руки в разные стороны ладонями вверх, и хохотал. Глупо было смеяться в голос.
Безумец.
— Давай же, глупышка! Сделай это! Убей меня, если сможешь! — подзадоривал коллекционер с ехидной улыбкой и сумасшедшим взглядом. — Только королевская реликвия со снятыми печатями способна выполнить твое желание. Убей, если твое тело выдержит такую мощь. Высвободи печати, и твоя мать останется в живых .Маленькая слабая дурочка, которая привыкла прятаться за спинами влюблённых в неё мужчин.
Я выдохнула и подняла свирепый взгляд на коллекционера, чуть скривив губы в подобии улыбки.
— Твоя взяла. Я потанцую на твоих останках.
Алые нити стали сильнее рваться из моего тела, наполняя меня невероятной силой.
Глава 16
И вместе с силой в теле появилась удивительная легкость, поражавшая меня. Я будто парила, не подчинялась законам гравитации, хотя твердо стояла на ногах и ощущала неровность арены. Алые нити за короткий срок оплели ладони, в точности повторяя изгибы кисти. Они колыхались, словно гонимые порывами ветра, и безудержно подкрадывались к плечам. Казалось, собственная магия пыталась захватить надо мною контроль, но сейчас я готова была отдать всю себя — все, что потребуется, — лишь бы, наконец, истина восстановилась, а справедливость восторжествовала.
Я смотрела на кинжал, печати на рукояти которого сейчас ярко выделялись.
Символы загорелись, камни стали сиять ярче, будто призывали меня воспользоваться магией, которая была сокрыта в нашей семейной реликвии.
Возможно, таким образом предки поддерживали меня, готовились помочь дать отпор? Или мне просто становилось легче, уповая на смутные надежды, что я не одна?